Теория организации

изменение, развитие содержания этой вещи. Рассмотренная с этой стороны

сущность, есть процесс перевода внешнего во внутренний план, т.е.

определение внутреннего в вещи ее проявлениями вовне.

С другой стороны, сущность есть также определение внешних

взаимодействий внутренними изменениями, т.е. именно внутренние изменения

(частей и их связей) в направлении целостности, приводят ко все более

оптимальной организации внешних взаимодействий. Сущность, следовательно, и

процесс перевода внутренних взаимодействий и изменений во внешний план.

Сущность - полагаемая внешними взаимодействиями и полагающая их,

внутренняя определенность вещи, ее внутреннее самоопределение подвижна,

изменчива с той же необходимостью, с которой способами ее проявлений

оказываются ВЗАИМОдействия. То есть процесс внутреннего полагания вещи, ее

самоопределения также постоянен, как изменчива вещь.

Рассмотрение вещи на уровне ее сущности, таким образом, показывает,

что и здесь вещь полагается как единство внутреннего и внешнего, а тем

самым, и как единство положительного и отрицательного. Действительно,

поскольку вещь определена как такой объект, который способен переводить

свои внешние взаимодействия во внутренний план так, чтобы эти

взаимодействия не деструктурировали ее, а наоборот, повышали ее

целостность, постольку она определяется внутри себя как тождественное себе

целое, т.е. полагает себя в данной форме или определяется положительно. Но

поскольку эта вещь определяется одновременно и как объект, способный

переводить свои внутренние взаимодействия во внешний план так, чтобы как

можно более полно реализовать свои свойства, постольку она определяется

вовне себя как все более нетождественная себе, т.е. отрицательно. Последнее

очевидно, т.к. все большее количество вещей она должна полагать как свое

-другое, но и, в свою очередь, полагаться ими, а потому изменяться. Вещь в

своей сущности, следовательно, определяется как противоречие.

Определение противоречия сущности, однако, будет неполным, если не

будет вскрыта внутренняя противоречивость каждой из сторон существенного

противоречия. Потому, с другой стороны, в своем положительном определении

вещь отрицает себя, она нетождественна себе, и наоборот, она тождественна

себе в своем отрицательном определении. В том, что это обстоятельство

является следствием не игры ума, а реальной противоречивости вещи легко

убедиться.

Поскольку вещь в своем положительном определении -как тождественное

себе целое -способна увеличить свою целостность, постольку она отрицает

тождество с собой, т.к. сам процесс возрастания целостности и есть такое

отрицание. То есть в каждый следующий момент существования вещь

воспроизводит себя как более целостную, а следовательно, оличную от себя

самой и предшествующем моменте. И наоборот, постольку она в своем

отрицательном определении полагает себя вовне, т.е. как другое, постольку

она оказывается тождественной себе, т.к. полагание себя в другом

оказывается полаганием другого как себя, как “своего-другого”, в чем вещь

обретает свое бытие.

Каждое из определений сущности содержит в себе самом свое

собственное отрицание, и единство этих определений есть самоопределение

вещи как системы, причина существования которой является ее собственным

следствием, т.е. органической системы. Но самоопределяясь таким образом,

вещь оказывается процессом, т.к. ее тождество с собой является лишь

моментом ее существования, а именно, тем моментом, через который она

постоянно проходит в процессе самоотрицания. Ее существование -это

постоянное отрицание тождества с собой, но одновременно -это и постоянное

утверждение такого тождества, т.к. проходя через момент тождества, она

никогда не оставляет его. Она через него движется.

Подобным образом противоречие вещи формулировалось в результате

исследования основания ее становления. Но понятно, что как возникшая вещь

отличается от себя же как ставшей, так и противоречие основания отличается

от противоречия сущности. Лишь по мере становления вещи целостностью ее

противоречивость разворачивается как наиболее существенная характеристика,

позволяющая исследовать логику ее существования.

Как следует из сказанного выше, наиболее конкретное определение

сущности вещи она получает в ее положенности как целостности, т.е. в

конкретном тождестве содержания и формы. Это означает, что наиболее

конкретным определением существенного противоречия оказывается

противоречие содержания и формы.

Каждая из этих двух сторон полагает другую как свой внутренний

момент. Выше мы говорили о том, что форма есть тот способ связи, которым

вещь организует свое содержание, и что как таковая форма оказывается

импульсом к развитию своего содержания, способом его развития. Но как

способ связи, форма и есть сама эта связь, но связь определенным образом

организованная. Как связь, т.е. постольку, поскольку она оказывается связью

-она есть момент содержания. И вещь в определении содержания должна

постоянно воспроизводить эту связь как свой собственный внутренний момент.

Именно как такой момент труд постоянно воспроизводит капитал как конкретную

связь рабочего со средствами производства.

С другой стороны, поскольку содержание-это совокупность всех частей

вещи и их связей, постольку форма как способ этих связей должна

воспроизводить эти связи как свой собственный внутренний момент, как

условие своего существования, т.е. как то, способом организации чего она

является.

Таким образом, логика существования вещи оказывается логикой ее

саморазвития от определения основания к самоопределению сущности, от

пологания ее как “совокупного единства” к самопологанию как целостности.

Источником этого саморазвития, как показывает анализ, является

самопротиворечивость вещи, т.е. ее способность воспроизводить себя как

тождество взаимоисключающих процессов и тенденций (положительного и

отрицательного своих определений).

Очевидно, что чем более целостна вещь, тем более полно и

многообразно она проявляется в своих свойствах, т.е. тем в более сложные

взаимодействия она вступает. И чем более сложны формы ее взаимодействий,

тем, следовательно, дальше продвинулась вещь по пути прогрессивного

развития. Думается, что такой критерий как усложнение форм взаимодействия

вещи достаточно адекватно свидетельствует о возрастании ее целостности, а

тем самым и прогрессивности ее изменений.

Сущность становящейся целостностью вещи, таким образом, все более

полно, по мере этого становления, проявляется в ее свойствах в процессе

взаимодействий. Она так соотносит свои противоположные определения, как это

необходимо для увеличения полноты ее проявлений.

Конкретное отношение противоположных определений вещи, которое и

позволяет сущности проявляться все более полно мы можем определить как

закон данной вещи.

Поскольку сущность вещи богата и в пределе она сливается со всеми

многообразием ее отношений, постольку закон -это такое основное отношение в

самой сущности, которое задает способы реализации вещи, т.е. формы ее

проявлений, формы ее существования. Конкретным содержанием этого отношения

будет то, как преломляются внешние воздействия на вещь в ее содержании, а

значит и то, как эти изменения в содержании проявляются в воздействиях

данной вещи на другие.

Очевидно, что реализация закона, его проявление будут зависеть от

условий существования вещи и то, насколько всякая данная вещь будет

необходимой в ее условиях, т.е. во всей совокупности ее отношений также

будет определять формы существования вещи. Посредством такого определения

та часть действительности, фрагментом которой оказывается данная вещь,

постоянно влияет на направления ее развития. Она может способствовать

реализации одних форм проявления вещи и затруднять или вообще исключать

другие (фирма на рынке). Все это не может не сказаться на тенденции

развития вещи. Закон, таким образом, как основное существенное отношение и

определяет существование вещи, но и опосредствуется им.

Как существенное отношение закон осуществляется через сложнейшее

переплетение связей взаимодействия, причинных, функциональных, и прочих

связей. Поэтому следует различать закон как конкретное всеообщее и его

абстрактно-односторонний момент, частную форму проявления, т.е. отдельную

закономерную связь. Установление закономерности явлений необходимо

свидетельствует о наличии закона в их происхождении и развитии, но сама

закономерность таким законом еще не является.

Это означает, следовательно, что необходимо реализуясь в явлениях,

т.е. проявляясь как закономерность, закон, в то же время, не сводим к своим

конкретным проявлением. Закон-это внутреннее определение проявлений вещи,

которые опосредствуются внешними условиями.

Как сущность тождественна и нетождественна существованию вещи, так и

закон тождественен и нетождественен ее проявлениям. Закономерность, таким

образом, выражает единство внутреннего (закона) с его необходимым внешним

осуществлением.

Процесс существования вещи -это процесс постоянной реализации ее

сущности, т.е. проявление, полагание себя вовне, в другом, как другое, а

следовательно, полагание этого другого как себя, обретение в нем своего

бытия. Но это и обратный процесс, в ходе которого это другое данной вещи

полагает ее как свое бытие, т.е. вещь полагается как бытие другого, а

следовательно, изменяется. Существование вещи, таким образом, оказывается

ее рефлексией в себя через другое, т.е. постоянным воспроизводством себя

как изменяющейся.

Рефлексия вещи как ее отношение к себе самой через отношение к

другому и является тем каналом, через который внешнее существование вещи

влияет на протекающие в ней процессы.

Поскольку закон есть то, что задает формы реализации вещи, формы ее

существования, т.е. он внутреннее определение всех ее проявлений,

постольку он то, во что вещь возвращается в рефлексии.

Несводимый к своим закономерностям, т,е, своим конкретным

проявлениям, закон не существует иначе как через эти проявления. И

поскольку явление закономерно, постольку оно существенно, т.е. постольку

оно проявление существенного свойства.

Чем органичнее, чем целостнее вещь, т.е. чем развитие ее сущность,

тем полнее проявляется закон в закономерностях. И пределом развития каждой

данной вещи как органической системы оказывается тот оптимум соотношения ее

определений, в котором ее существенные свойства могут проявляться наиболее

полно, т.е. сама вещь оказывается способной вступать в наиболее сложные для

себя взаимодействия.

Достигая предела своего развития, т.е. вступая в наиболее сложные из

всех возможных для нее взаимодействий, вещь исчерпывает свои возможности.

Она их реализует. Но тем самым она теряет свою необходимость, а

следовательно, не полагается больше как причина самой себя. Она полагается,

тем самым, как предел, которой должен быть преодолен.

Переход к новой форме развития

Исследование процесса развития вещи на предшествующих этапах

позволяет выявить тенденцию ее развития, т.е. доминирующее направление

изменений. Поскольку изменения вещи происходят вследствии ее

взаимодействий, а сами взаимодействия определяются, во-первых, законом

данной вещи, а во-вторых, условиями ее существования, постольку тенденция

развития т.е. доминирующее направление ее изменений будет определятся

конкретным соотношением “внутреннего“ и “внешнего” ее существования.

Действительно, перевод внешних условий во внутренний план

оказывается для вещи изменением ее внутренних условий, в соответствии с

которым она перестраивает свои внутренние связи в рамках данной формы.

Такая перестройка может осуществляться и как преобразование некоторых уже

существующих связей и как образование новых, ранее не существовавших. Так,

например, изменение в условиях существования вызывают изменения в функциях

частей или органов; соответственно этому изменяется и морфологическое

строение их, благодаря чему целостный организм выживает в иных,

изменившихся условиях в процессе естественного отбора.

Понятно, что способной к таким перестройкам оказывается только

необходимая в данной системе взаимодействий вещь. Именно в силу ее

необходимости такая вещь оказывается системой с внутренней детерминацией.

Структура такой вещи оказывается подвижной, гибкой. Сама вещь, способная к

такого рода перестройкам, оказывается органичной, способной изменяясь

оставаться собой, т.е. способной выдерживать противоречие вещью. Таков

основной итог предшествующего исследования.

Именно такого рода вещи способны не только к приспособлению к

внешним условиям, но и к преобразованию самих этих условий в соответствии с

потребностями своего развития. Это очевидно уже на уровне живой природы.

Так, если все изменения в организме, во всех его частях, идут в направлении

лучшего приспособления к постоянно меняющимся условиям существования, то

понятно, что лучше приспособленная к наличным условиям органическая

система, оказывается более способной к изменению взаимодействующих с ней

объектов, а тем самым и к формированию условий своего существования.

Наиболее рельефно это обстоятельство проявляется на уровне социальной формы

движения, когда процесс существования общества оказывается процессом

производства условий этого существования.

Если органичность вещи определялась выше как, во-первых, ее

внутренняя самопротиворечивость, и, во-вторых, как способность в процессе

рефлексивной деятельности регулировать внутренние изменения в соответствии

с внешними для нее условиями, то очевидно, что сами эти условия внешни лишь

для данной вещи. Рассмотренные с другой стороны, эти отношения оказываются

внутренними условиями той системы, в которую данная вещь входит как

элемент. Именно поэтому внешние для данной вещи условия оказываются

существенными для нее. Они существенны постольку, постольку она элемент,

существование которого регулируется системой через эти условия. И поскольку

эти условия выступают как способ регуляции внутреннего существования

системы, постольку они закономерны для элемента, т.е. вещи, они для нее

закон, которому она подчиняется как элемент.

Однако, в меру своей органичности вещь активно воздействует на эти

условия, организует их. И поэтому условия как внешнее бытие вещи

оказывается одним из определений ее сущности.

В самом деле, если вещь в ходе рефлексивной деятельности полагается

вовне и тем самым изменяет другие вещи, а значит и систему своих отношений

с ними, то эти отношения, т.е. условия оказываются существенными для вещи

не только потому, что они есть способ регуляции существования этой вещи

системой, в которую данная вещь включена как элемент, но и потому, что сама

вещь включена в организацию данного способа регуляции.

Она организует их в меру своей органичности так, чтобы ее

существенные свойства могли проявляться со всей возможной полнотой.

Достигая этого вещь становится в высшей для себя степени целостной. Но

именно в силу данного обстоятельства вещь полагается как предел.

Система, в которую входит данная вещь не может развивать ее дальше.

Вещь в данной форме исчерпывает потенции системы, и потому система, в

которую входит данная вещь, полагается как такой предел. Но и внутри себя

вещь, достигая целостности полагается как предел. Но это требует

рассмотрения.

В предыдущей теме мы определили содержание как всю совокупность

частей вещи и их связей, а форму как способ организации содержания. В

призме такого определения видно, что форма оказывается моментом содержания.

С другой стороны, содержание как то, что организуется данной формой,

оказывается моментом формы. Они, следовательно, оказываеются существенными

моментами друг друга, а потому тождеством.

Нам важно то, что форма в этом тождестве активна. Но ее активность

возможна лишь в этом тождестве, в единстве с содержанием потому, что по

сути дела ее активность-это активность содержания, проявляющегося

посредством данной формы. То есть, это активность их тождества, а точнее,

активность самой вещи. Следовательно, анализу подлежит сама вещь в

определении формы.

Определив форму как единство структуры и границы вещи, мы говорили,

что она кроме этого является также и способом развития содержания. Ее

ближайшее рассмотрение показывает, что способом развития содержания форма

оказывается именно в определении структуры.

Выше было показано, что лишь упорядочение взаимодействий частей,

т.е. их структурирование в рамках целого позволяет им проявлятся адекватным

образом, т.е. проявлять новые свойства. Поэтому можно сказать, что именно

способ их организации, т.е. структура вещи задает им импульс к развитию.

Но форма не только задает импульс к развитию содержания, она же в

определении границы дает возможность реализоваться этому процессу.

Ограничивая взаимодействия частей с внешними образованиями, она сохраняет

их, сохраняя тем самым себя. Она, таким образом, гарант их целостности, то,

что редуцирует деструктурирующие воздействия внешних объектов на свои части

или компенсирует их деструктивные изменения. Это хорошо показано И.П.

Павловым: “Весь организм как осуществление тончайшей и целесообразной связи

огромного количества отдельных частей не может оказаться индиферентным по

своей сущности к разрушающим его агентам и должен в своих интересах одно

усилить, другое затормозить, т.е. как бы временно, оставив другие задачи,

сосредоточиться на спасении того, что можно”(Павлов И.П. Полн. собр. соч.,

т. 2, кн. 2. М.-Л., 1951, с. 35-36).

С другой стороны, рассмотрение формы показывает, что определенная

как граница, она является тем масштабом, по отношению к которому идет

развитие содержания. В каждой конкретной форме вещь развивает свое

содержание лишь в той степени, в которой это позволяет сделать данная

форма. Форма может быть более или менее универсальной, т.е. давать

возможность содержанию развиваться в большей или меньшей степени, но она не

может быть абсолютно универсальной, т.е. беспредельно развивать содержание.

Она перестает быть в этом случае конкретной формой, отрицает себя как

таковую; она становится в этом случае субстанцией.

Выше, в ходе анализа вещи посредством категории часть и целое, было

показано, что включенные в содержание данной вещи части изменяются, и что

каждая часть накапливает в себе различные по направлениям изменения. Это

происходит потому, что часть осуществляет связи различных типов. Если

первый тип связей изменяет часть в сторону все более полного ее включения в

целое, то второй -наоборот, в сторону исключения части из этого целого.

Понятно, что противопоставление направлений изменения частей имеет

смысл только с точки зрения анализа целого, вещи. Претерпеваемые частями

изменения, являются для них, т.е. для каждой из них, их собственным

развитием и говорить здесь о различных по направлению изменениях нельзя

потому, что для части все ее изменения на уровне ее целостности

одноправленны. Эти изменения есть реальный процесс существования части в ее

целостности, процесс ее развития. То есть взаимодействия, в которых часть

изменяется, направлены на то, чтобы ее свойства проявлялись наиболее полно.

То же, насколько полно эти свойства могут проявляться в данной системе

взаимодействий, будет определяться не только самой этой частью, но и вещью

как целым, в которую данная часть входит. Это влияние будет осуществляться

через внешние для части, но внутренние для вещи условия.

В этом моменте анализа, таким образом, выясняется, что

закономерности существования как частей в вещи, так и вещи в некоторой

системе тождественны. Это свидетельствует о том, что эти закономерности

являются общими закономерностями существования органических систем.

Если для самих частей их изменения однонаправленны, т.е. их

разнонаправленность для самих частей или несуществует или несущественна, то

для целого разнонаправленность изменений частей оказывается весьма

существенным фактором, потому что именно здесь это целое имеет основание

для собственного преобразования.

Сохраняя части, давая им возможность взаимодействовать с разными

объектами, целое тем самым способствует образованию у них различных

свойств, в том числе и таких, которые не могут реализоваться посредством

той формы, которая присуща этому целому.

По мере того, как свойства, приведшие части к образованию данной

вещи, начинают проявлятся все более полно и достигают предела этой полноты

в целостности, которой становится вещь, они все больше отходят на второй

план. Это естественно, т.к. развитие сущности продолжается, и поскольку она

не сводится только к этим свойствам, они все менее адекватно выражают эту

сущность.

Все более начинают доминировать те свойства, которые не могут

реализоваться в данной форме.

Это также естественно, потому, что по мере становления целостностью,

вещь перестает изменять части в сторону все более полного их включения в

эту целостность, т.к. чем более полно часть проявляет, а целое,

следовательно, снимает в себе эти свойства, тем меньше потребность в таком

изменении. Первый тип связей, таким образом, достигает своего максимума в

ставшей целостностью вещи.

Но взаимодействия, а следовательно, и изменения вещи, ведущие к

исключению части из этого целого не прекращаются, поскольку они все более

интенсивно воспроизводят те свойства, которые не могут реализоваться

посредством данной целостности. Понятно, что свойства, формирующиеся у

части в ходе ее взаимодействий, являются лишь потенциальными свойствами,

т.е. возможностью проявляться в том или ином взаимодействии, тем или иным

образом, и действительными свойствами эти возможности могут стать лишь во

взаимодействии с такими вещами, посредством которых они могут

реализоваться. Именно это обстоятельство приводит часть в “возбуждение”,

ведет к развитию ее активности в рамках целого, т.е. делает данную часть

предпосылкой нового единства.

По мере нарастания ведущих к появлению новых свойств частей их

изменений, части перестраивают свои отношения, т.е. меняется форма их

взаимозависимости или те условия, в которых они осуществляют свои связи и

взаимодействия. Сами эти отношения начинают строится таким образом, чтобы

те из вновь возникающих свойств, реализация которых становится все более

необходимой получили возможность их реализовать, т.е. вступить в такие

взаимодействия, в которых эти свойства могли бы проявиться. Вещь, таким

образом, перестраивает свои внутренние условия.

Естественно, что как органическая система вещь сама перестраивает

внутренние условия своего существования. Как органическая система, она

влияет и на внешние условия. Но уже потому, что она оказывается частью

другой, более общей, системы, направление изменений ее собственных частей

будет определятся через систему внешних условий той системой, частью

которой является эта вещь. То, как конкретно осуществляется такое

определение может быть выяснено только в анализе конкретного материала.

Нам во всем этом важно то, что вещь полагается как предел своего

развития не в силу только внешних или только внутренних обстоятельств, а

потому что она исчерпывает потенции своего развития как вовне, так и внутри

себя. Но как органическая система она сама преодолевает наличную форму

своего развития или себя как предел.

Развивая содержание, она необходимо вынуждает его к

переформированию, к поиску такого нового способа организации, посредством

которого могут осуществляться новые свойства, т.е. само содержание может

получить новый импульс к развитию и новый, более широкий простор для него.

Вещь, таким образом, не просто готовит условия и предпосылки своего

переформирования, но и приходит к такому состоянию, когда такое

переформирование становится единственной возможностью ее дальнейшего

развития. Маркс, характеризуя этот этап в развитии общественно-

экономической формации, писал: “Ни одна общественная формация не погибнет

раньше, чем разовьются все производственные силы, для которых она дает

достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения

никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их

существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит

себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при

ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь

тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или по

крайней мере находится в процессе становления”.

Когда, следовательно, обосновывающие появление новых свойств вещи

изменения ее содержания превышают меру, которую Гегель определил как

границу существенного содержания, т.е. содержание изменяется настолько, что

прежняя связь целого оказывается неадекватной новому содержанию, такая

связь либо разрывается, либо становится одной из многих “фоновых” связей

содержания. Системообразующей же связью становится та, посредством которой

могут реализоваться новые свойства, адекватно выражающие развившуюся

сущность. Так или иначе, происходит “сброс старой формы”.

Вещь, следовательно, на всем протяжении своего существования

движется от основания к сущности, от единства к целостности, но достигнув

цели своего движения, она тем самым достигает предела, который должна

преодолеть посредством перехода к якобы исходному состоянию. От отрицания

состояния предпосылок состоянием единства к отрицанию состояния целостности

состоянием предпосылок-таков виток спирали в процессе развития.

То, что первое и второе состояние предпосылок различаются между

собой, не требует специального рассмотрения. Эти различия очевидны,

постольку ко второму состоянию приходят не отдельные, изолированные вещи,

как это было на первом этапе, а части, вобравшие в себя богатство целого.

Предпосылками на этом этапе оказываются обогащенные в процессе развития в

рамках целостности, элементы.

Процесс существования достигшей целостности системы может быть более

или менее длительным. Система в этом состоянии полностью реализует все свои

свойства со всей возможной для нее полнотой. Но то, что в процесее своего

существования целостная система идет к гибели или возрождению несомненно,

постольку это исчерпавшая возможности своего развития в данной форме вещь.

Отсюда начинается новый виток спирали развития систем, которые мы называем

организациями.

Тема: ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Мы до сих пор рассматривали общие принципы, законы и закономерности,

управляющие организацией любой системы. Но человеческое общество не просто

одна из многих систем. Оно - самая сложная из всех известных науке систем.

И поэтому знание только общих принципов и закономерностей явно недостаточно

для того, чтобы пытаться организовывать деятельность людей или руководить

ими.

В действительности общество является специфичной системой,

существующей по своим, только ей присущим законам. Именно эти

закономерности мы и будем рассматривать.

Есть разные мнения о том, как возникли и существуют социальные

отношения, общество. Здесь мы рассмотрим только одно понимание этого

процесса. Суть этого понимания можно сформулировать коротко: человек и

общество взаимно производят друг друга, т.е. существуют только друг через

друга. Это, однако, требует разъяснения.

Соотношение объективного и субъективного

в общественной жизни.

Дело в том, что к сфере бытия традиционно относят всю систему

связей и отношений, в которые человек вступает в процессе своей жизни, и

которые формируют его как человека. Относят также и ту предметную среду,

которую создает сам человек и в которой он обитает. И казалось бы, что

если со связями и отношениями еще чего-то можно выяснить, то уж

предметный-то мир наверное первичен. Однако, если вдуматься, то

оказывается, что такая прямолинейная логика ведет в тупик.

Те вещи или объекты предметного мира, которые создаются человеком,

прежде чем возникнуть в объективной реальности, существуют как идеальный

план, субъективная реальность, как идея. Лишь затем через деятельность

человека эта идея воплощается в материале, объективируется. Обычное

возражение против этого, что материал существует вне сознания и идея не

реализуется вне материи ничего не меняет, так как никто и не утверждает,

что материя существует в сознании. Говорится только о том, что материя по

своей природе костна и не способна к развитию. И дух, сознание

оплодотворяет материю и лишь поэтому она приобретает форму, развивается.

Таким образом простенькая логика, в соответствии с которой: “если

вне меня, значит материя- если материя, значит первична“ не срабатывает.

Практически все, что создано человеком существует вне человека, но это не

значит, что все это вначале создавалось, а потом осознавалось. Было как

раз наоборот.

Совершенно иная картина предстает нам когда мы рассматриваем

отношения и связи человека. На первый взгляд именно связи и отношения в

обществе осуществляются при посредстве воли и сознания человека, а,

следовательно, являются вторичными, зависящими от воли и сознания. Но так

дело обстоит лишь с точки зрения обыденного сознания, на прямолинейной

логике которого и строится грубый, упрощенный материализм. В

действительности же отношения и есть та материальная основа, из которой

вырастает и по отношению к которой является вторичным сознание.

Мы не обсуждали бы эту проблему, если бы она не имела второй

стороны. И вот с другой стороны она - проблема познаваемости деятельности

и отношений человека. Ведь понять в деятельности или отношениях мы можем

лишь то, что объективно, независимо от человеческой субъективности. Лишь

по отношению к объективному мы можем говорить о закономерности.

Следовательно, все то, что в нашу деятельность и наши отношения

привносятся нашей субъективностью и являются идеальными, непознаваемо.

Чем более субъективной мы считаем свою деятельность, тем менее считаем ее

познаваемой, закономерной.

Но эта проблема имеет и еще один аспект: первичность, т.е., если мы

считаем первичной, основной, первостепенной духовную сторону в своей

деятельности в своих отношениях, то это значит, что мы не должны

объяснять почему дух первичен. Но мы должны объяснить, как наш дух или

наша духовность порождают или преобразуют материю, т.е. вторичное.

Вторичное потому и вторично, что оно производно. И вот то, как это

вторичное производится объяснить мы должны. Иначе сомнительным становится

наше утверждение о первичности духа. И наоборот, если мы считаем

первичной материю, то мы должны объяснить как порождается дух.

Для того, чтобы глубже понять общество и все, что с ним связано

необходимо рассмотреть этот объект в его истории.

В работе “Затерянный мир Калахари“ И. Бьерре пишет: “Если бы мы

могли увидеть, словно в волшебный бинокль, всю историю Земли, сжатую и

втиснутую в рамки одного года, то получилось бы примерно следующее: в

ноябре впервые появляется жизнь- амебы, ящеры, грибы. В середине декабря

появляются гигантские животные, а за четверть часа до нового года, т.е.

примерно в 23.45. в новогоднюю ночь, на сцену выходит первый человек. Вся

наша эра занимает только самую последнюю минуту уходящего года ...”

Появление человека и общества нельзя рассматривать как

одномоментный акт, подобный прыжку через пропасть, отделяющую человека от

животного. В работах современных антропологов, археологов, физиологов,

психологов, этнографов, историков, которые исходят из различных критериев

отсчета, “дата“ появления человека варьируется в очень широком диапазоне:

от 20 млн. до 25-40 тыс. лет назад. Этот период охватывает по сути весь

период антропосоциогенеза, а указанные сроки фиксируют лишь границы этого

процесса. Поэтому абсолютную дату появления неантропа или Хомо Сапиенса

установить нельзя. Но можно установить хронологические рамки этого

процесса.

Для установления этих рамок, примем за точку отсчета методологию

основателя материалистического понимания истории, который писал:

“Практическое созидание предметного мира, переработка неорганической

природы есть самоутверждение человека как сознательного родового

существа. Животное, правда, тоже производит. Оно строит себе гнездо или

жилище, как это делают пчела, бобр, муравей и т.д. Но животное производит

лишь то, в чем непосредственно нуждается само или детеныш; оно производит

односторонне, тогда как человек производит универсально; оно производит

лишь под властью непосредственной физической потребности, между тем как

человек производит даже будучи свободен от физической потребности, ...

животное производит только само себя, тогда как человек воспроизводит всю

природу” ( т. 42, с.93). Здесь, в процессе производства, следовательно,

надо искать истоки человека.

По данным ученых, подготовка этого процесса началась во второй

половине третичного периода (миоцен, плиоцен). Третичный период- эпоха

геологической истории Земли- начался около 70 млн. лет назад и

непосредственно предшествовал эпохе появления человека. В конце этого

периода (около 2,5 млн. лет назад) появились первые австралопитеки (от

аустралис- лат.- южный и питекос- греч.- обезьяна), просуществовавшие до

начала следующей (четвертичной) эпохи. Поиск и изучение останков высших

обезьян привели антропологов к открытию в Южной Африке разнообразных форм

австралопикев. Наиболее прогрессивные из этих форм, такие как плезиантроп

(от плезиос- близкий и антропос- человек: греч.), а также австралопитеки,

которые в какой- либо степени обладали чертами формировавшихся людей-

питекантропы: талантропы (телейес- греч.- совершенный), зинджантропы

(Зиндж- др. араб. название Восточной Африки) и презинджантропы или Хомо

хабилис (человек умелог) можно рассматривать как естественную предпосылку

появления человека.

Одной из наиболее существенных черт, характеризующих

австралопитеков, как предпосылку человека, является то, что у них при

сравнительно малых размерах тела (рост около 120 см., вес 40-50 кг.)

объем мозга составлял в среднем 500 куб. см., а у зинджантропа и Хомо

хабилис даже 560 куб. см., тогда как у гориллы при весе 200 кг. объем

мозга меньше. Вообще же таких черт несколько: сходство структур мозга

австралопитека и человека, сходство строений нижних и верхних

конечностей, сходство специфических черт строения человеческого тела с

соответствующими чертами физической организации австралопитеков и т.д.

Более совершенное, чем у других животных, строение тела австралопитека

давало ему возможность разнообразных действий, в том числе и

использование таких предметов, которые в известной мере компенсировали

его тихоходность, слабость мускулов, отсутствие больших клыков и когтей.

Австралопитеки систематически охотились на различных, даже таких

крупных, как кабаны и олени, животных. Об этом свидетельствует большое

количество использованных костей и других “кухонных” остатков,

обнаруженных на месте обитания австралопитеков. С охотой тесно связан и

другой вид постоянной деятельности австралопитеков- совместная оборона.

Так, Р. Дарт указывает, что местность, в которой они жили была лишена

плодов и орехов, но полна опасных зверей.

Два эти вида деятельности австралопитеков позволяют понять, почему

именно они могут рассматриваться как наши животные предки. Во-первых, и

охота и оборона могли совершаться только совместно и поэтому предполагали

определенные способы коллективной деятельности. Если же иметь ввиду, что

эти два вида деятельности являются основными, то логично предположить,

что коллективная деятельность была ведущей в структуре жизнедеятельности

стада австралопитеков.

Во-вторых, и охота и оборона могли совершаться лишь с помощью

орудий. Тем самым, орудийная деятельность была не случайной, как у других

животных, а вполне закономерно включающейся во всю жизнедеятельность

стада австралопитеков.

Именно эти черты: коллективность и орудийность их деятельности

позволяет рассматривать стадо австралопитеков как предпосылку

человеческого общества. В силу того, что основу их жизнедеятельности

составляла коллективная орудийная деятельность они могли при

соответствующих условиях изменить сам тип своей жизнедеятельности,

перейти от животного к человеческому состоянию. Но процесс этого перехода

растянулся на миллионы лет.

Переходный период от непосредственных предков людей к людям

современного типа в науке принято обозначать термином “первобытное

стадо”, а его членов- формирующиеся люди. Ранние стадии первобытного

стада называют дошельской и шельской эпохами. В этот период стада

состояли из питекантропов и синатропов (от чайна- Китай). Поздняя эпоха

первобытного стада- мустьерская. В этот период стадо состояло из

неандертальцев.

В состаянии первобытной техники археологи выделяют эпохи: галечную,

шельскую, ашельскую, и мустерскую. Технику первобытного стада в целом

принято обозначать нижнепалеотической. Это еще не изготовление орудий, а

только грубая подработка подручных материалов. Технику же начала

первобытного общества называют верхнепалеолитической. Здесь уже можно

говорить об изготовлении орудий. Поэтому разница между двумя видами

техники принципиальна.

Но принципиальна разница и в том, что с помощью этих видов техники

делают. Так, например, в своей известной книге “Как возникло

человечество” Ю.И. Семенов пишет о том, что в процессе человеческого

труда предмет труда подвергается заранее намеченному изменению, т.е. в

конце процесса начинает объективно существовать то, что в начале

существовало только в голове работника, тогда как рефлекторная

деятельность животного трудом быть названа не может, т.к. результат этой

деятельности объективно существует еще до начала процесса.

Усложняя орудия труда, формирующиеся люди должны были и сами

развиваться, т.к. чем сложнее орудие, тем сложнее способ его

использования, тем совершеннее должен быть сам субъект деятельности. Но у

этого процесса есть еще одна сторона. Создание и развитие орудий труда

нельзя рассматривать в отрыве от формирования всей предметной среды

человека. В меняющихся условиях возникает потребность в одежде, жилище,

которая и удовлетворяется посредством орудийной деятельности.

Формирующийся человек начинает производить для удовлетворения своих

потребностей предметы обихода. То есть вместе с человеком формируется и

его предметная среда. Это предполагало обретение навыков общения с

предметной средой и развитие их. Так стадо вплотную подошло к рубежу, за

которым существование вне предметной среды становится невозможным.

С того момента, когда созданная предчеловеком предметная среда

становится для него не просто частью среды его обитания, без которой

легко можно обойтись, а первым условием его существования, средством

осуществления его жизнедеятельности, с этого момента биологические связи

стада начинают отходить на второй план, уступая место связям нового типа-

социальным. Старое качество системы сменяется новым, т.е. происходит

скачек или перерыв постепенности. Однако длится этот скачек несколько

десятков тысяч лет.

Природа все больше перестает быть средой обитания для

формирующегося человека. Она становится предпосылкой, которую человек

должен изменить, чтобы она стала средой. Мир перестает удовлетворять

человека и он преобразует этот мир, создавая “вторую” природу, которая и

становится средой обитания человека. В эту среду входят созданные

человеком виды растений и животных, жилые и производственные помещения,

средства производства и коммуникации и т.д., т.е. вся освоенная человеком

или очеловеченная природа. Конечно все это не разрывает связи человека с

природой. Речь идет только о принципиальном изменении отношения человека

к природе.

После того, как мы в первом приближении познакомились с процессом

антропосоциогенеза, будет понятным и то, в чем специфика социальных

отношений, какова их природа. Очень точно эту специфику определил Маркс:

“Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня;

животное не “ относится “ ни к чему и вообще не “относится”; для

животного его отношение к другим не существует как отношение”. То есть

оказывается, что при переходе от одного способа существования к другому

(от биологического к социальному) отношения начинают существовать для

человека. Почему же это происходит и что означает?

Дело в том, что стадо австралопитеков, будучи включенным в

природный процесс, являлось частью самой природы и могло относиться к

природе лишь как ее часть. Став обществом, стадо перестает быть стадом и

потому перестает относиться к природе как часть к целому. Оно становится

самостоятельным целым и выделяется из природы. Поэтому и отношение

становится иным. Это и означает, что отношения начинают существовать для

общества, а тем самым и для человека. Выделяясь из природы, человек

получает возможность увидеть ее со стороны, воспринять как нечто целое,

противоположное себе, т.е. то, с чем человек не слит.

Но в этой ситуации есть вторая и более существенная сторона.

Формирующийся человек, начиная жить в условиях производимой им предметной

среды, принципиально меняет способ своей жизни. Возрастающая зависимость

от предметной среды, все активнее включает его в процесс ее производства,

а, следовательно, приводит его ко все большей зависимости от коллектива,

т.к. производство в еще большей степени, чем охота и оборона являются

делом коллективным.

В этой связи принципиально меняется само отношение человека к той

коллективности, в рамках которой он живет. Если животное, даже стадное,

может покинуть стадо и существовать отдельно, то человек покинуть

коллектив не может, т.к. он тем самым лишается своей среды обитания,

условий своей жизни. Поэтому он может жить только в коллективе, который

становится способом выжить для человека, способом его существования.

Коллектив, социум или общество становится для человека его бытием. Быть

человеком, следовательно, означает производить и воспроизводить те связи

и отношения, которые формирует общество.

Вместе с тем, все это означает, что принципиальное отличие к

природе животного и человека состоит также и в том, что животное

относится к природе как ее часть, а человек относится к природе как часть

общества. То есть, в отношении к объективной деятельности человек уже

выступает не как отдельная особь, а как общественное существо.

Общественные интересы выходят на первый план в структуре интересов

индивида. Только выражая или реализуя эти общественные интересы, индивид

выражает свои. Отношение отдельного индивида к объективной деятельности с

позиций социума и есть первый акт сознания.

Именно поэтому Маркс и пишет о том, что сознание “есть вначале

осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание

ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне

начинающего осознавать себя индивида; в то же время оно- осознание

природы, которая первоначально противостоит людям как совершенно чуждая,

всемогущая и неприступная сила, к которой люди относятся совершенно по-

живому и власти, которой они подчиняются, как скот; следовательно, это-

чисто животное осознание природы ( обожествление природы)”.

Сознание, таким образом, не функция мозга, а отражение тех

отношений, включаясь в которые человек развивает, усложняет свой мозг.

Уже отсюда ясно, что если отношения таким образом влияют на человека, то

их нельзя не признать материальными.

У этой проблемы есть и еще один аспект. Ведь признание сознания

отражением отношений еще ничего не говорит о том, что такое творческая

функция сознания. Почему человек способен творить свой мир, мир

субъективных образов? Ответ на этот вопрос опять- таки дает анализ не

самого сознания, а тех отношений, отражением которых является сознание.

Анализ показывает, что творчество не случайный признак, которым один

человек наделяется, а другой нет, - это родовой сущностный признак

человека. И как родовой признак творчество есть внутренний момент его

жизнедеятельности, содержание которого может быть раскрыто только в

диалектике этой жизнедеятельности.

Диалектика эта такова, что создавая средства удовлетворения своих

естественных потребностей, человек культивирует у себя новые, исторически

возникающие, потребности. Он как бы выталкивает себя за рамки

ограниченного круга естественной жизни, естественных потребностей.

Процесс производства средств удовлетворения этих новых потребностей, в

свою очередь, формирует многообразие других потребностей, которые опять

требуют удовлетворения и т.д. То есть в самом процессе жизнедеятельности

человека существует необходимость создания им самого со всем богатством

его потребностей и средств их удовлетворения. Но этой же самой

необходимостью определяется и формирование у человека способностей как

предпосылки производства. В самом же процессе производства отношений

людей складываются как обмен этих людей своими способностями и своей

деятельностью. Обмениваясь способностями, люди развивают друг друга,

обогащая тем самым общество. Именно в этом процессе формируется

творческий потенциал человека, его способность к созданию нового. Но

более подробно мы рассмотрим этот процесс ниже.

ЧЕЛОВЕК В СИСТЕМЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ.

Выше мы говорили о том, что общество принципиально отличается от

стада по способу жизнедеятельности. Общество само производит условия

своего существования. Но процесс этого производства очень мало похож на

ту схему, в виде которой он изображается в учебниках обществоведения. В

качестве иллюстрации этого положения достаточно привести следующие слова

Маркса: “Если рассматривать буржуазное общество в целом, то в качестве

конечного результата общественного процесса производства вступает само

общество, т.е. сам человек в его общественных отношениях. Все, что имеет

прочную форму, как, например, продукт и т.д., выступает в этом движении

лишь как момент, как мимолетный момент. Сам непосредственный процесс

производства выступает здесь только как момент. Условия и предметные

воплощения процесса производства сами в одинаковой мере являются его

моментами, а в качестве его субъектов выступают только индивиды, но

индивиды в их взаимоотношениях, которые как воспроизводят, так и

производят заново”. Маркс пишет это о буржуазном обществе, но совершенно

очевидно, что это общее для всех форм общества определение процесса

производства. Как же это все понимать? Ведь он пишет о том, что конечным

результатом процесса производства является не продукт, а само общество

или сам человек в его отношениях, а продукт и вообще все материальное

производство оказываются лишь “мимолетными моментами“ этого процесса.

Человек в его взаимоотношениях является субъектом производства или

производящим существом. Причем производит он эти свои взаимоотношения.

Таков вывод из сказанного. Конечно человек производит и условия своего

существования, т.е. пищу, одежду, жилище, средства производства или все

то, без чего жизнь человека оказывается невозможной. Но надо помнить, что

материальное производство или производство материальных (объективных)

условий жизни людей- это только производство условий, а не самой жизни.

Ибо сама человеческая жизнь есть как раз те самые взаимоотношения

человека с другими людьми, которые Маркс называет конечным результатом

процесса производства. Поэтому продукт есть лишь момент этого процесса.

Производя свои отношения или взаимоотношения, человек тем самым

производит самого себя, свою сущность, а “сущность человека не есть

абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть

совокупность всех общественных отношений”. В том, что человеческая жизнь

есть человеческие взаимоотношения каждый легко убеждается, анализируя

свой жизненный опыт. Во все периоды жизни человек включен в различные

социальные группы, а, следовательно, и в отношения с другими людьми. От

того каковы эти отношения зависит и то, каким оказывается человек.

Исключенный из общественных отношений, например, попадая на необитаемый

остров или в длительное одиночное заключение (Кузнецов О.Н., Лебедев В.И.

Психология и психопаталогия одиночества. М.1972), человек перестает быть

человеком, исчезает как личность, даже разучается разговаривать. Ребенок,

воспитывающийся вне общества, человеком просто не становится. Все это как

раз и свидетельствует о том, что человеческие отношения и есть его жизнь,

его бытие в качестве человека.

Производя свои взаимоотношения, люди производят не только себя, но

и общество. Как пишет Маркс “Общество не состоит из индивидов, а выражает

сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к

другу“. В свою очередь, общество производит человека. “общественный

характер присущ всему движению; как само общество производит человека как

человека, так и он производит общество”. Такова диалектика общественного

производства.

Рассмотрим ее подробнее. Примем за исходную посылку то, что люди,

производя свои отношения, т.е. общество, производят самих себя вместе с

условиями своего существования. Тогда получается, что одна эпоха в

истории общества отличается от другой не потому, что люди производят (они

всегда производят самих себя и условия), а потому, как они это делают,

т.е. по способу производства. “Способ, каким люди производят необходимые

им средства к жизни, - пишет Маркс, - зависит прежде всего от свойств

самих этих средств, находимых ими в готовом виде или подлежащих

воспроизведению. Этот способ производства надо рассматривать не только с

этой стороны, что он является воспроизводством физического существования

индивидов. В еще большей степени, это- определенный способ деятельности

данных индивидов, определенный вид их жизнедеятельности, их определенный

образ жизни. Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами“.

Для того, следовательно, чтобы выжить человек должен производить;

для того, чтобы производить, он должен вступать в отношение к другим

людям, т.к. производство возможно только как общественное производство,

совместная деятельность. Вот эта совместная деятельность людей в процессе

создания ими условий своего существования и есть тот способ, которым,

которым существуют люди. Эта их совместная деятельность и есть

жизнедеятельность общества. Очевидно, что сама эта жизнедеятельность

закономерна и объективна.

Жизнедеятельность объективна, но человек сам выбирает в какие

отношения ему вступать, т.е. какие отношения он будет воспроизводить. В

чем же объективность? А в том, что если человек выбирает в какие

отношения ему вступать, то выбирать вступать или не вступать в отношения

вообще он не может. Он должен вступать в отношения просто для того, чтобы

оставаться человеком. Далее. То, как человек будет воспроизводить свои

отношения от него тоже зависит мало, т.к. основа этих отношений

объективна. Это означает, что человек уже при своем рождении застает

существующие отношения. Он только включается в эти отношения, т.е.

воспроизводит их такими, какими застал. Он конечно же вносит в них свою

субъективность, варьируя их, но не может изменить их основы. Эта основа

не зависит от его субъективности потому, что зависит она от уровня

развития орудий труда или средств производства. Почему?

Каждое человеческое поколение уже при своем рождении застает как

объективную данность определенный уровень развития материального

производства, определенный уровень развития производительных сил и тех

средств, при помощи которых общество производит средства к жизни. Для

того, чтобы пользоваться этими средствами производства человек должен

освоить способы действия с ними, т.е. освоить весь научный, технический и

т.д. опыт, накопленный предшествующими поколениями. Тем самым каждое

новое поколение уже для того, чтобы жить должно освоить тот уровень

культуры, который оно застает.

Осваивая различные способы деятельности, опыт, культуру, традиции,

которые сформировались в предшествующей истории, новые поколения получают

возможность воспроизводить человеческие отношения. Они тем самым

воспринимают объективную основу своего существования, которая и позволяет

им оставаться людьми. Передавая опыт социальной жизни новым поколениям,

общество продолжает себя в этих поколениях. Процесс его развития, таким

образом, оказывается естественным процессом, т.е. оно развивается как

всякая другая система по объективным, ни от чьей воли не зависящим

законам.

Но наделенный волей и сознанием человек, не просто усваивает то,

что было сделано предшествующими поколениями. Он совершенствует средства

производства и саму свою жизнь. Он творит, создавая новые, более сложные

средства производства, способы действия с ними и отношения по их

использованию, чем те, которые унаследовал. Таким образом, совершенствуя

объективную основу своего существования, человек развивает свои отношения

к другим людям, т.е. он развивает самого себя и всю совокупность

общественных отношений. Человек сам творит свою историю. Поэтому развитие

общества- это процесс не просто естественный, а естественно-

исторический, т.е. такой процесс, который осуществляется с необходимостью

естественного процесса, но через сознательную деятельность людей,

творящих свою историю. Признание того, что человек способен творить свою

историю может породить сомнение в том, что основа общества объективна.

Если, однако, такое сомнение возникает, то нужно просто вспомнить о том,

что объективной является сама основа творчества.

Уже с момента возникновения социум оказывается универсальным

способом производства жизни человека. Именно это обстоятельство и

позволило человеку выжить. Универсальный характер социуму, как способу

производства придает его основное системообразующее отношение- отношение

обмена деятельностью и способностями между людьми. Сущность этого

отношения в том, что оно является отношением, развивающим человека. Обмен

деятельностью и способностями- это такой обмен, в процессе которого

стороны отдавая ничего не теряют, тем самым, каждая из сторон

обогащается.

Лишь посредством такого универсального способа производства мог

выжить и развиться, ограниченный в средствах производства своей жизни,

человек патриархального или общинного периода. Но этот универсальный

способ ставил людей в личную зависимость друг от друга и от общины.

Человек мог существовать только производя пищу, одежду, жилище и

средства производства, т.е. материальные условия своего существования.

Такое производство было возможно лишь совместно с другими льдьми, т.е. в

общине. Только в процессе совместного производства люди могли передавать

друг другу накопленный опыт или “обмениваться деятельностью и

способностями”, только так они могли развиваться. Но производимые

совместно условия существования могли принадлежать только обшине. Именно

это обстоятельство и делало человека зависимым.

Формы этой зависимости менялись исторически и даже в рамках

патриархального производства от первобытной кооперации до отношений

господства и подчинения. Первобытный социум или община воспроизводила

человека как свой элемент, как члена общины, ограниченного ее рамками,

следовательно, как ограниченного человека. Но с другой стороны, только

как член общины человек мог включаться в процесс производства и общения,

без чего он вообще бы не был человеком.

При всей своей универсальности, следовательно, способ общественного

производства изначально оказывается противоречивым. Он и развивает

человека, но он же и ограничивает это развитие теми средствами

производства, на базе которых существует. Вырваться из замкнутого круга

производства человек мог только оторвавшись от объективных условий этого

производства. Только так человек мог выйти за тот масштаб, который ему

устанавливала община. И такой отрыв начинается как разложение общинной и

возникновение частной собственности уже в рамках патриархального способа

производства.

Отрываясь от объективной основы своего производства, человек

отрывается от общины, но тем самым он отрывается и от другого человека,

т.к. именно община была способом установления отношений людей. Разрыв

отношений личной зависимости между людьми требовал их замены. И на их

место приходят отношения безличные, вещные. На место непосредственного

обмена деятельностью приходят отношения обмена результатами деятельности,

ее вещественными эквивалентами. В полной мере этот процесс завершается

уже при капитализме.

Отрывая от себя, противопоставляя себе как объект всю совокупность

своих отношений, человек получает возможность не только исследовать, но и

развивать свою сущность. Но способ, которым он это делает, бесчеловечен.

Капиталистический способ производства человека- это производство,

нашедшей в деньгах материализованное выражение, общественной связи. Здесь

уже не человек является целью производства, а производство является целью

человека.

Капитал как объективированная человеческая связь вынуждает человека

к универсальному развитию. Он всесторонне развивает человека и как

производителя и как потребителя. Человек, следовательно, всесторонне

развивает свою деятельность и обмен ею с другими людьми. Но в условиях

капиталистического производства этот процесс и не регулируется и не

контролируется самими людьми и поэтому он не может быть универсальным.

Сама деятельность здесь не принадлежит человеку (он существует лишь как

деятельная способность) и совершается она по логике чуждого, враждебного

человеку социума. Человек здесь воспроизводится как существо классовое, а

потому ограниченное. Он отчужден от своей человеческой сущности.

Преодолеть отчуждение человек может лишь уничтожив основу этого

отчуждения- частную собственность. Только уничтожив ограниченную форму

производства человека, общество начнет производить как свою постоянную

действительность всесторонне и универсально развитого человека. Но такая

форма производства человека вырастает как отрицание буржуазной, это

коммунизм. Коммунизм понимается Марксом как универсальный способ

производства обществом всесторонне развитого человека, т.е. как средство

его развития. Он является постоянным движением становления человека как

универсального существа, богатого во всех своих чувствах с развитыми

способностями и потребностями.

Такова схема исторического развития общественного производства. Но

это лишь та “красная нить“, которая проходит через канву реальной истории.

В действительности процесс общественного развития является объемным,

многосторонним с таким переплетением причин и следствий, которое не может

выразить ни одна теория.

Страницы: 1, 2, 3, 4