Многозначность научно-технической лексики и терминов

Сложился и метод анализа различий этих двух знаковых еди­ниц путем явного или неявного, но прямого противопоставления «термин—нетермин».

В результате полученные лингвистические характеристики термина можно суммировать так: а) термин однозначен, по мне­нию одних  имеет тенденцию к однозначности, по мнению дру­гих ; б) термин точен, он имеет номинативную функцию, но ему не свойственны эмоциональная, экспрессивная и модальная функ­ции, с чем связано и отмечаемое безразличие термина к контексту;

в)   значение термина равняется понятию  (в  объеме познанного);

г)  термин  стилистически нейтрален (с чем  согласны не  все) ;

д) термин системен, что в литературе последних лет подчеркивается особенно настойчиво. Однако системность, или систематичность, термина понимается по-разному: одни авторы усматривают в ней классификационную   сущность ,   другие   считают,   что   термину свойственна системность словообразовательная, по мнению треть­их, термин системен вдвойне: как элемент терминологической сис­темы, с одной стороны, как элемент системы языковой — с другой.  В более отчетливой форме характер  системности термина предстает Перед теми, кто связан непосредственно с работой по упоря­дочению терминологических систем. Однако самый факт автоном­ного существования множества терминологических систем в языке допускает возможность предположения о принципиально иной их организации, не позволяющей им раствориться в системе общеязыковой лексики. Именно потому, что они существуют как системы в системе, специальная терминология в совокупности служит постоянным источником обогащения словарного состава языка, из нее по каналам заимствования, а не тотчас по возник­новении, приходят в общий язык новые слова. Терминология в свою очередь строится на базе общеязыковых средств, в том числе и лексических. Слово общего языка на терминологической почве получает специальное значение, не свойственное ему в общем упот­реблении.

Таким образом, наличие процесса «обмена» элементами, свое­образного «взаимодействия» между общим языком и терминоло­гическими системами служит дополнительным основанием для вы­сказанного предположения о различии системной организации специальных терминологий, с одной стороны, и системы общеязы­ковой лексики— с другой. Одной из задач данного доклада явля­ется попытка выяснить свойства терминологической системы, их отличия от системы общеязыковой лексики, определить термино­логию как особый тип знаковой системы, а знаковые и системные свойства термина — как результат ее ограничений.

Главная трудность здесь состоит в том, что сравнению подле­жат два малоизученных объекта: система общеязыковой лексики и система терминологическая. В этом случае целесообразно исхо­дить из объективных, доступных прямому наблюдению фактов. Так, в системе общеязыковой лексики непосредственному наблю­дению даны хорошо известные типы отношений слов, которые принято рассматривать как системные: отношения полисемии, омонимии и синонимии. Синонимические средства языка, предо­ставляя широкие возможности выбора, служат не только вырази­тельности, но и точности речи. Синонимика справедливо при­знается поэтому достоинством литературного языка. Но до сих пор исследователей мало интересовала другая сторона вопроса. Она заключается в том, что все названные системные отношения лек­сики свидетельствуют о существовании каких-то более общих за­кономерностей системы, приводящих в соответствие языковой план выражения с планом содержания.

В современном языкознании, связанном с построением языков для хранения информации, изучающем естественные языки на фоне прочих семиотических систем, замечена и сформулирована особенность естественного языка, заключающаяся в одно-, много­значных соответствиях знака и обозначаемого. Именно ее наглядно иллюстрируют названные выше системные отношения полисемии, омонимии и синонимии. Синонимический ряд — это множество знаков к одному обозначаемому, различным образом соотнесенных с ним, полисемичное слово — это один знак, по-разному соотне­сенный со множеством обозначаемых. С формальной точки зрения так же рассматриваются и омонимы.

Одно-, многозначные соответствия знака и обозначаемого в общем языке не являются единственной формой соответствий пла­на выражения и плана содержания (существуют и взаимоодно­значные), но именно они являются для общего языка характер­ными. Они заключают в себе основное свойство лексико-семанти-ческой системы общего языка — нерегламентированность соот­ветствий знака и обозначаемого, плана выражения и плана содер­жания, на основании которой в общем языке с помощью конечного числа знаков можно выразить бесконечное количество ситуаций.

Почву для одно-, многозначных соответствий создает сложный характер общеязыковой семантики,- с одной стороны, и пере­крестные отношения между семантическими полями и предметными группами — с другой.

Общий язык служит не только интеллектуальным целям, но выражает также и эмоционально-экспрессивные аспекты челове­ческого общения. Поэтому в общеязыковой семантике отчетливо различимы несколько слоев содержания. В частности, важно отме­тить, что наряду с предметно-понятийным, или интеллектуаль­ным, слоем и синтаксическим, состоящим из многочисленных ти­пов отношений между понятиями и предметами, не менее важную и значительную часть общеязыковой семантики составляют мно­гообразные экспрессивные и эмоциональные элементы как выраже­ние человеческого отношения к миру.

Интеллектуальный слой общеязыковой семантики делится на так называемые семантические поля, в которых понятия и пред­меты связаны внутренне логическими отношениями. Но сосущест­вование и постоянный контакт между ними в общественном соз­нании дает пищу для ассоциативного мышления. Логические отно­шения перестают быть единственным типом связей семантического поля. Семантические поля, далекие по содержанию, оказываются связанными посредством ассоциаций, которые являются внутрен­ним импульсом, [побуждающим языковой знак к семантическому развитию. Образуется множество вторичных или переносных значений разных типов, лишенных первичных знаковых функций номинации и различения. Например: предметная группа названий частей человеческого тела оказывается связанной с группой слов, обозначающих служебные отношения через переносное значение слова голова (начальник) и словосочетания правая рука (первый помощник); группа слов названий животных (свинья, медведь, корова) — с семантическим полем обозначений внешних и внут­ренних свойств человека и т. д.

Связи семантических полей, таким образом, становятся пере­крестными и имеют тенденцию к всеобщности. Как следствие семантического развития знака в лексике возникает слой знаков вторичных с вторичными (экспрессивными, эмоциональными и модаль­ными)   функциями,   которые  выражают  соответствующую  часть общеязыковой семантики и обслуживают эмоционально-экспрес­сивные потребности общения.  Системным результатом процесса семантического развития знака является одновременное возникновение отношении полисемии для одних слов и синонимии — для других.  Например:  при возникновении переносного значения v глагола переплюнуть 'превзойти кого в чем' в его семантической структуре появляются отношения полисемии, а для глагола прев­зойти в системе лексики возникает синоним. Нерегламентированность (одно-, многозначность) соответствий знака и обозначаемого придает этому процессу в сущности перспективу бесконечности Это только один путь возникновения одно-, многозначных со­ответствий знака и обозначаемого в общем языке. Он заслуживает особого внимания потому, что иллюстрирует одно из свойств естест­венного языка, отличающее его от прочих семиотических систем — способность знака к собственному знаковому развитию в процес­се употребления, т. е. к таким изменениям в  семантике языка которые не   выражают   адекватных   изменений   в плане   содер­жания.

Из других типов синонимов, возникающих в процессе коли­чественного  обогащения   словарного   состава,   следует  отметить собственно экспрессивные или эмоциональные (ударить - сада путь, умереть — угаснуть), экспрессивно-стилистические (бить-колотить - лупить — дубасить -  колошматить — тузить) собственно-стилистические (родина - отчизна, топтать - попи­рать,  умереть — скончаться),   оттеночные  (дом — изба — хата беспокойство — волнение — тревога — смятение).

Мы не ставим своей целью подробное рассмотрение всех типов синонимов и путей их возникновения в общем языке. Наша зада­ча в этом смысле гораздо скромнее: обратить внимание на их нали­чие, на разницу между ними, которая и составляет сущность собст­венно знаковых системных отношений типа синонимии (в сино­нимическом ряду они противопоставлены нейтральному слову стилистически, экспрессивно, модально или оттеночно).

- Полисемия в общем языке тоже возникает не только как след­ствие семантического развития знака (перенос значения) но во множестве случаев отражает и его ономасиологическую историю т. е. жизнь знака в качестве названия. Это - многочисленные переносы названий (метафорические, метонимические, по аналогии и т. п.). Полисемия в общем языке является необходимым прояв­лением экономии знака, связанной с ограниченными возможнос­тями человеческой памяти. Зависимость знака от контекста в общем языке избавляет от затруднений в понимании полисемичного слова. Полисемия - одна из тенденций языкового знака получающая в общем языке наглядное выражение. У

Итак, известные типы системных отношений в общеязыковой лексике являются выражением закона нерегламентированных соответствий знака и обозначаемого, или шире — плана выраже­ния и плана содержания. Основанием для этих соответствий слу­жит многослойный характер общеязыковой семантики, незамкнутость и перекрестные связи в языковом сознании семантических полей. Одно-, многозначные соответствия следует рассматривать как специфическую характеристику плана выражения, т. е. язы­ка как системы знаков.

Чтобы определить, как же обстоит дело в терминологических системах, необходимо сразу же выделить две стороны вопроса: а) для выяснения принципиальных и в известном смысле абстракт­ных свойств системы и лингвистических свойств знака в ней следует исходить из идеального состояния плана содержания; примени­тельно к терминологическому полю это значит — каждое понятие имеет определенные границы и занимает соответствующее ме­сто в классификации; б) рассмотрение имеющихся в этом содер­жании помех, характеристика их состава и отношения к принци­пиальным свойствам терминологической системы является второй стороной вопроса.

Следует учитывать, что термины не возникают, не появляются, а создаются , что терминотворчество в наше время—целиком соз­нательная языковая деятельность и потому управляемая, под­дающаяся регулированию. Об этом свидетельствует успешно осу­ществляемая в СССР в течение нескольких десятков лет работа по упорядочению научно-технической терминологии. Необходимость последнего сознают представители самых различных отраслей знания, т. е. естественное состояние терминологических систем не отвечает современным требованиям специального общения.

Различаются обычно два типа недостатков: первые связаны с неупорядоченностью самого знания, содержания терминологичес­кой системы (неточность понятий, нечеткое их отграничение друг от друга, наличие устарелых понятий, отсутствие классификаций и дефиниций, наличие понятий, не имеющих знаковых соответ­ствий в системе и т. д.), вторые представляют собою отражение понятийной неупорядоченности в системе знаков, с одной стороны, собственные недостатки знаковой системы — с другой. К последним относятся такие явления в терминологических системах, которые специалистами рассматриваются как полисемия, омонимия и синонимия: многие знаки имеют несколько значений или пов­торяются в разных терминологиях, многие понятия обозначаются несколькими терминами.

Таким образом, свойства знаковой системы, которые в общем языке рассматриваются как бесспорные достоинства, в термино­логических системах оцениваются как безусловные недостатки.

Из желания устранить их исходят современные требования к термину (точность, однозначность) и терминологическим системам (отсутствие всех типов собственно знаковых системных отноше­ний — полисемии, омонимии, синонимии).

Согласно этим требованиям знаковая система терминологии должна воспроизводить систему предметно-логических отноше­ний между понятиями. Соответствия знака и обозначаемого в та­кой системе взаимооднозначны: одно обозначаемое — один знак, один знак — одно обозначаемое, т. е. система знаков изо­морфна системе понятий. На этих требованиях основывается та часть работы по упорядочению терминологий, которая касается непосредственно создания системы терминов.

Но есть для них реальные предпосылки в характере содержа­ния терминологии, отношения ее к общеязыковой семантике, в закономерностях ее функционирования?

Терминологическая система — это такая система знаков, со­держание и связи которой замкнуты пределами одной отрасли знания. Понятия близки если не классификационно, то локально. По терминологии А. А. Реформатского, в простейших случаях они образуют одно терминологическое поле, соответствующее семантическому полю общего языка, хотя, как правило, превосхо­дящее его по объему. Согласно общей закономерности знаковых сис­тем, действующей и в естественных языках, в пределах одного семантического поля знак не повторяется, в противном случае он утрачивает одну из главных своих функций — первичную функ­цию различения 8. Это легко проследить на любой группе слов, составляющих в общем языке одно семантическое поле (названия утвари, мебели, пряностей, сладостей, водоемов, пересечений мест­ности и т. д.). Поэтому в терминологической системе в соответствии с этой общей семантической закономерностью принципиально исключаются отношения омонимии и полисемии (один знак — одно обозначение).

В общем языке, как было показано выше, отношения поли­семии возникают в процессе семантического развития знака. Возникают они и в искусственных языках, в которых поначалу выдержаны строго кодовые отношения. Однако их план выраже­ния, структурно отличающийся от естественных языков, соот­несен с той же многослойной и всеобъемлющей общеязыковой семантикой, что в конце концов вызывает семантические сдвиги в знаке и нарушает строго кодовые соответствия системы.

В содержании терминологических систем, чисто интеллектуаль­ном, без наслоений эмоционально-экспрессивных и модальных, в замкнутом характере его связей нет тех условий, которые порож­дают «непреднамеренные и бессознательные изменения, объединяемые под названием семантических» . Содержание терминоло­гического поля исключено из общеязыковой семантики, так как cвойственнo общению незначительной части общества (лиц одной специальности). Поэтому для ассоциативных связей, движущих семантическими изменениями знака, в терминологических систе­мах мет выхода. Нет фронтальных связей с общим языком, нет от него импульсов для развития семантики знака. Знак в термино­логическом поле семантически не развивается. Следовательно, в отличие от системы общего языка, здесь принципиально исклю­чены условия для образования полисемии и синонимии тех ти­пом, которые являются естественными следствиями собственно семантического развития знака.

И все явления, сопровождающие имманентный процесс семан­тического развития знака, в терминологии отсутствуют. Не образуется в этой среде устойчивой сочетаемости: термину, независимо от его знаковой структуры, свойственна свободная, или денотативная, сочетаемость, опирающаяся на предметно-логические отно­шения. Не возникает в терминологической системе и фразеологи­ческих единиц, типичных продуктов внутриязыкового развития семантики свободных словосочетаний.

Строго интеллектуальное содержание, исключающее эмоци­онально-экспрессивные моменты, делает термин нейтральным языковым знаком, который в пределах специального общения не заключает в себе элементов отношения к предмету речи, а несет лишь, соответствующую информацию о нем. Если есть основания говорить о различных стилях специальной речи, то стилистичес­кая нагрузка в них падает на слова общего языка, в окружении которых функционирует термин. Терминологическим системам фактически чужды экспрессивно-стилистические синонимы, которые в общем языке составляют значительную часть лексики.

Таким образом, идеальное состояние знания в любой отрасли человеческой деятельности (понятия отграничены, определены и классифицированы), на которое опираются абстрактные свойства знаковой системы, принципиально обеспечивает взаимно­однозначные соответствия знака и обозначаемого в терминоло­гиях, которые снимают в терминологических системах собственно знаковые отношения, заменяя их понятийными . Такая семиотическая система делает знак принципиально однозначным, огра­ничивает его функционально. Однако эта система использует языковой знак и функционирует по законам естественного языка, поэтому все тенденции языкового знака, в частности тенденция к полисемии, у термина потенциально сохраняется и реализуется и тех случаях, где для этого возникают условия.

Например: всем терминологическим системам известна полисемия такого рода: фразеология — раздел науки, фразеология — объект изучения; сцепление — процесс, сцепление —устройство, осуществляющее этот процесс; оттиск — сначала процесс, затем— результат этого процесса; сверление — процесс, сверление — отверстие (результат этого процесса); термоизоляция — процесс, термоизоляция — материал, используемый для осуществления этого процесса и т. д.

Эти случаи относятся к разряду истинной полисемии и нуж­даются в объяснении с лингвистической точки зрения.

Дело в том, что существует второе звено отношений между пла­ном выражения и планом содержания. Его составляют соответст­вия между типами предметно-логических отношений, существу­ющих в языковой семантике, и способами их выражения в струк­турной стороне языкового знака. Для общего языка характер­ными и в этом звене являются одно-, многозначные соответствия, т.е. один способ выражения соответствует многим типам отношений, одному типу отношений соответствует множество способов выра­жения. Например: отношения действия и лица—производителя действия выражают суффиксы -телъ (ваятель, исследователь, вос­питатель), -ник (подрывник, заступник, кочевник), -щик (литей­щик, часовщик), -аръ (токарь, слесарь, пахарь) и др., но суффикс -ник, например, служит также для выражения отношений вмещае­мого и вместилища (кофейник, чайник, молочник), а суфф. -телъ -в современном языке употребляется для выражения отношений действия и предмета (а не лица) производителя действия (выключа­тель). И оба эти суффикса могут выражать также и ряд других отношений.

В терминологиях эти отношения также одно-, многозначны и мо­гут быть выражены разными способами: словообразовательным (формирователь, перфоратор, контролъник), способом словосо­четания (землесосный снаряд, звуковая пленка), словосложением (земснаряд, звукопленка) и, что для нас в данном случае особенно важно, переносом названия по смежности, как во всех выше пере­численных случаях.

Этот автоматически происходящий перенос — свидетельство не семантического, а ономасиологического изменения знака. И только потому, что этот способ выражает отношения смежности, он существует внутри одного семантического поля. Этот стихийный процесс, выражая естественную тенденцию языкового знака, всегда будет создавать возможность возникновения в терминологических системах полисемии такого типа. Здесь они нуждаются в дейст­вительно жесткой регламентации по линии лингвистической, в договоренности относительно способов выражения подобных отно­шений .

Что касается других типов полисемии, которые обычно припи­сываются термину, они с лингвистической точки зрения полисе­мией не являются. Следует заметить, что терминология в совокупности не представляет собою системы или системы систем. Это механическая сумма знаков, конгломерат систем, порою совсем не связанных друг с другом. Поэтому системные отношения тер-минов действительны только в пределах терминологии одной от­расли знания. Нельзя считать полисемичным знак, встречающий­ся в разных терминологических системах. По той же причине у него нет и омонимических отношений, как, например, у термина речь, входящего в терминологии лингвистики, психологии, физио­логии и медицины, у термина редукция, входящего в терминоло­гические системы биологии, химии, лингвистики и медицины, у термина морфология — из лингвистики, географии и биологии и т. д. О полисемических или омонимических отношениях в зависи­мости от характера значений у этих терминов может встать вопрос только на почве общего языка, если они будут освоены им.

Не о полисемии речь идет и тогда, когда в результате недифференцированности понятий, отсутствия согласованности, скажем, по поводу степени или количества какого-либо признака знак применяется к разному содержанию. Всем известный пример амплитуда — полный размах, амплитуда — половина размаха, или ферроколумбий—сплав, содержащий 50—60% Колумбия и не свыше 5% тантала, и сплав, содержащий эти составные части в любой пропорции, даже с превышением тантала, когда достоинства сплава оцениваются по минимальному наличию последнего.

Синонимии, о различных типах которой говорилось выше, в терминологических системах нет. То, что обычно считается терми­нологической синонимией, представляет собою встречающееся и в общем языке явление дублетности (офтальмолог — окулист, бремсберг—спуск, свободное сочетание—переменное сочетание — денотативное сочетание, генитив—родительный падеж, инфини­тив—неопределенное наклонение и т. д.). Между дублетами нет тех «отношений, которые организуют синонимический ряд, нет оппози­ций эмоционально-экспрессивных, стилистических или оттеночных. Их противопоставление нейтрализуется в тождестве, между собою они никак не соотнесены, каждый из них относится прямо к обозначаемому и может отличаться от другого этимологически или структурно .

Дублеты в терминологии явление вредное. Это одинаково признается всеми, кто пользуется ею и кто ее изучает. Если существование синонимов в общем языке оправдано тем, что предпочтительность в выборе тех или иных меняет или содержание речи, или стилистическую окраску ее, или придает ей тонкий индиви­дуальный колорит, то дублеты ни в общем языке, ни в терминоло­гии, являясь лишь разными названиями одного и того же, этими свойствами не обладают. Однако в общем языке они постепенно могут дифференцироваться по сфере употребления, т. е. стать оттеночными синонимами, а в терминологии при неупорядоченности ее содержания существует опасность перераспределения между дублетами признаков понятия и связей, что ведет к затемнению классификации понятий.

Появление дублетных названий в терминологии обусловлено рядом причин и в первую очередь особенностями становления той или иной отрасли знания, развития концептуальной его стороны. Разные школы и методы в науке, например, вместе с терминами для специфических понятий несут с собой новые термины и для тех понятий, которыми пользуются в равной мере представители всех направлений.

Исторически исчезают знаки ложных или устаревших понятий, но оседают в терминологии как дублетные названия термины по­нятий установившихся. Часто это иноязычные заимствования. Примером нагромождения дублетов может служить современное состояние лингвистической терминологии, где смесь терминов тра­диционной лингвистики и новых направлений пестрит заимство­ваниями из математической терминологии. Следовательно, одной из основных причин появления дублетности в терминологических системах является неупорядоченность их содержания. Упорядо­чить — значит создать последовательную и единственную кон­цепцию науки, это можно сделать далеко не во всяком ее состоянии.

Благоприятствует возникновению дублетов в терминологии также и то обстоятельство, что установившийся автоматизм упот­ребления языковых знаков в общем языке, не предполагающий сознательного словотворчества, распространяется и на отношение к знакам, самое возникновение которых связано с сознательной деятельностью, к терминам.

Во всех случаях наличие дублетов в терминологии свидетель­ствует о незаконченности отбора знака, о неупорядоченности содержания терминологической системы.

Дублеты при сознательном отношении к терминотворчеству, при упорядоченном состоянии терминологической семантики под­даются устранению, как осознанная знаковая избыточность, так как не имеют чисто знаковых дифференциальных признаков, ка­кими отмечены общеязыковые синонимы, и потому не предпола­гают предпочтительности выбора.

На понятийную природу системной организации терминоло­гий, обусловленную замкнутостью логических связей между понятиями в пределах одной отрасли знания, явление дублетнос­ти не оказывает влияния, не меняет ее принципиальных свойств.

В итоге можно сказать, что терминология — это семиотическая система с взаимооднозначными соответствиями знака и обозна­чаемого, которые устраняют собственно знаковые системные отно­шения (типа общеязыковой полисемии, синонимии, омонимии) в регламентируют свойства языкового знака, делая его термином.

Языковой знак в функции термина принципиально однозна­чен (но сохраняет тенденцию к полисемии), классификационно системен, функционально ограничен (ему свойственны первичные функции знака — номинативная и различительная, но он лишен функций, связанных с выражением эмоционально-экспрессивного и модального содержания), стилистически нейтрален и точен (реп­резентирует понятие на данном этапе его познания, т. е. имеет споим содержанием дефиницию). Все эти свойства присущи язы­ковому знаку в пределах терминологии и специального об­щения.

Терминологическая система как система иной семиоти­ческой природы, чем система естественного языка, входит в него па положении частной и обособленной системы языковых знаков. Термин, следовательно, не является элементом общего языка 13, пока его содержание не становится широко известным. А когда обозначаемое им понятие выходит за пределы системы специаль­ных понятий и становится элементом общеязыковой семантики, термин входит в общий язык и становится словом общего языка, оставаясь по-прежнему термином в терминологической системе. Таким образом, в общем языке нет терминов как языковых зна­ков, регламентированных режимом иной семиотической систе­мы, а есть слова, которые являются по происхождению терми­нами.

Семантика терминологических полей служит постоянным источ­ником обогащения семантики общеязыковой, а следовательно, и источником пополнения словарного состава. Этот постоянный живой и органический контакт определяет место и форму существования термина в системе общего языка.

Переходя к вопросу контактов терминологической системы и общего языка, необходимо выделить особо вопрос о взаимодействии их на участке специального общения, где содержание специаль­ного знания, или терминологическое поле, не отграничено от других семантических полей. Поэтому при терминотворчестве так легко возникали и возникают метафорические и иные ассоциации, которые порождают такие термины, как гусеница, собачка, коза, предка, кошка, башмак, вилка, стакан, колено, зев, плечо, кулачок и т. д. или другие: усталость, выносливость, отказ, невесомость, перегрузки, цепная реакция, запоминающее устройство, карманы памяти.

Для специалистов термины и их дериваты — привычные слова, с помощью которых они объясняются между собою в разных ситу­ациях, не только на специальные темы. Но все «вольности»в употреблении терминов, по понятным причинам, допускаются только между представителями одной и той же специальности, иначе они не будут поняты.

На почве специального общения возникают и просторечные синонимы; синхрофазотрон — кастрюля, быстротвердеющий це­мент — быстряк, звукоулавливатель — слухач, станковый пуле­мет — станкач и т. д. Точнее, эти слова могли бы быть синони­мами соответствующих терминов, но они свойственны только профессиональному просторечию, не свободны от выражения отно­шения говорящего.

И чем больше в стандартной терминологии громоздких, слож­ных по составу, малопонятных терминов, неудобных в употребле­нии, тем сильнее в разговорной речи специалистов тенденция к образованию просторечных замен. Но это процесс внутренний, не выходящий на арену общего языка. Можно говорить об экспансии просторечия в стандартную терминологию и ставить вопрос о ее упорядочении, но узость сферы распространения оставляет все эти явления социально- непримятыми. Они находятся вне языковой нормы.

Контакты терминологии и общего языка идут по двум направлениям: лексическому и структурному.

Нет нужды говорить о том, как активно в настоящее время осваивается специальная терминология общим языком. Газеты, радио, телевидение, научно-популярная литература приносят массу новых сведений из разных отраслей знания и новых слов. Одни термины приходят вместе с новыми понятиями (лучевая бо­лезнь), другие как синонимы существующих в языке слов (гепа­тит — желтуха, пневмония — воспаление легких). Иногда термин сразу занимает место нового значения в слове общего языка, так как возник на его основе (невесомость, перегрузки, усталость). В одних случаях термины активно вживаются в новую среду, в других медленней, но, наблюдая лингвистическую сторону этого явления, важно проследить, из чего складывается самый механизм проникновения термина в общеязыковую лексику.

Во-первых, это трудный процесс отрыва от среды специальных понятий, трудный, можно сказать, потому, что термин долгое вре­мя сохраняет известную обособленность в общелитературной лек­сике и ощутимую отнесенность к специальной сфере. Понятийные, специальные связи он меняет на место в кругу общеизвестных предметов и явлений. Так, атомная бомба, водородная бомба, покинув окружение понятий, связанных с расщеплением атома, стали в ряд с другими видами бомб (зажигательной, фугасной); в общелитературной лексике эти слова приобретают иногда иные значения.

Найдя место в новом предметном ряду, термин постоянно акклиматизируется и в отношении связей (расширяет круг соче­таемости, например, старт в будущее, старт в коммунизм, на старт вышла новая стройка).

Он получает на почве общего языка всю полноту образных функций и, наконец, новые значения, как получили их термины

накал,  задел,  отдача,  спайка,  потенциал,  старт,  финиш, цепная    реакция,  удельный вес,   центр   тяжести,  акклиматизация

и т.д.

Таким образом, термин в общелитературной лексике проходит путь избавления от функциональной, системной и семантической ограниченности, путь становления всех лингвистических характеристик слова общего языка, путь реализации всех потен­циально существующих в нем тенденций языкового знака.

Иногда мы говорим в таких случаях о детерминологизации термина. Но это применительно к общеязыковому фону, потому  что в системе терминологии он по-прежнему остается термином, т.е. знаком с ограниченными языковыми характеристиками. Но самый факт возможности существования одного и того же знака и двух формах является лишним доказательством глубоких различий в системной организации терминологии и в лексической системе.

Не менее, а может быть даже и более важным является структурный аспект взаимодействия. Мнение о том, что терминология создается на базе средств общего языка, не исключает и того неоспоримого факта, что в способах образования термина есть специ­фические черты использования общеязыковых средств. Некоторые словообразовательные модели именно в терминологии усиливают свою продуктивность. Так, из двух суффиксов прилагательного -ин и -ов, которые в общем языке дают во многих случаях равно­ценные варианты апельсинный, апельсиновый, на терминологичес­кой почве резко увеличилось количество образований с суфф.-ое, потому что он способен выразить чистую относительность, а в терминологии, как известно, потребность выразить отношение одного понятия к другому велика и постоянна. Например: пылевые (частицы), солевой (раствор), холодовый (рефлекс), стилевое (единствo), цветовой (светофор), толчковая (нога), прыжковая (лыжа),

струновой (зажим), сортовой (стан), стеновой (блок) и т. д. В технической терминологии усилила продуктивность модель обра-зования отглагольных существительных с суфф.-ка (сколотка, обмотка, спиловка, откатка, отгрузка, доводка, валка, кладка, зенковка, шлифовка, прессовка, протяжка, резка, маркировка, пломбировка, обточка, загрузка, поковка и т. д.).

Характерной для терминообразования является тенденция к семантикопарадигматической регулярности, т. е. к отображению в форме термина родо-видовых и многочисленных неродовидовых отношений. Это с необходимостью вызывает появление множества составных терминов, терминов-словосочетаний.

С другой стороны, из тенденции к семантической конденса­ции и цельнооформленной номинации на базе составных терминов активизируются процессы словосложения (биотопливо, комбикорм, звукоуловителъ, угледобыча, дизель-электроход, турбовоз, стекло-завод, автошина и многие другие). Особенности словосложения в терминологии подвергались детальному анализу в ряде спе­циальных работ 14.

Среди словосложений выделяется множество регулярных образований с иноязычными корневыми морфемами электро-, энерго-, фото-, гидро- в современной терминологии -анти, мик-ро — и т. д.

В данном случае мы не ставим задачей исчерпать все структур­ные особенности терминообразования и проанализировать их. Мы обращаем внимание на их существование потому, что терминологические структуры представляют собой второй канал, по которому устремляется влияние терминологии на общий язык. И многие процессы, происходящие в современном русском языке, которые мы характеризуем как тенденции раз­вития, берут истоки в терминологии. Такие корневые морфемы, как радио-, фото-, глав-, проф-, авиа-, мопю-, хлебо-, анти-, микро- и т. д., выйдя за пределы специальных терминологий, по­лучили неограниченную возможность сочетаться со словами обще­го языка, дали ему, таким образом, структурную модель образо­вания знака . Наряду с фотоэлементом и другими специальными образованиями, можно сказать фотоработы, фотовыставка, фото­этюд, фотосъемка, фотобумага и т.д. Особенно показательны самые новые и современные образования с анти- и микро-. Эти морфемы, преодолев сугубо терминологический барьер антител, антивещества, античастиц, микрокосмов, микроспор и т. д., дали современному языку неограниченную возможность образовывать другие ряды: антитеатр, антигуманностъ, антидруг, антиголова, антигерой и др., микрорайон, микрофильм, микроиздание, микро­рассказы и даже микропорции и микрозавтраки.

Пусть многие из этих образований «окказиональны», но и они доказывают появившуюся в структуре языка новую возможность.

Усиление синхронной продуктивности модели меняет ее поло­жение в системе, делает ее структуру регулярной, а такие превра­щения нерегулярных моделей в регулярные для языковой системы очень важны: они ведут к диахроническим изменениям языковой структуры.

Вышеприводимая терминологическая активизация моделей отглагольных существительных на -ка и относительных прилагательных с суфф. -ов, благодаря возникшему потоку   новообра­зований, сделали эти модели регулярными.

Можно отметить также, что массовые образования состав­ных знаков в терминологиях также оказывают влияние на об­щий язык и не только тем, что поставляют готовые составные наименования, но по их образцам создаются и общеязыковые: пищевые продукты, материальные ценности, постельные принад­лежности, стиральная машина, общественное поручение, торго­вая точка, торгующие организации, транспортные средства, головные уборы и т. д.

Способы словосложения, характерные для образования терми­нов, также проникают в общий язык и несут с собой новые моде­ли: электробритва, запчасти, автопутешествие и др.

Проникновение терминов в общий язык обогащает семантичес­кие группы слов, перегруппировывает семантические и слово­образовательные связи, вызывая тем самым сдвиги в системных отношениях лексики.

Структурные заимствования оказывают влияние не только на -•> изменение состава лексики (через проникновение новых слово­образовательных моделей), но изменяют также и состав структур­ных средств языка. Они требуют особенно внимательного изуче­ния, тем более что не все приходящее из терминологий одинаково приемлемо с точки зрения культуры речи и нормы литературного языка. Например, проникшая в общий язык возможность широ­кого образования составных знаков вызвала к жизни названные головные уборы, постельные принадлежности, торговые точки. Активизировавшийся процесс словосложений «обогатил» язык такими образованиями, как плавсредства, пищеблоки и др. Все эти новообразования в лексике общего языка вызывают тревогу у тех, кто занимается вопросами нормы и культуры речи. Если же учесть, что заимствование общим языком из терминологических систем — процесс целиком стихийный (в противовес сознатель­ному использованию лексики и др. средств общего языка в терми­нологии), тревога эта оказывается в значительной мере обоснован­ной. Все отклонения от общеязыковой нормы, по-видимому допус­тимые в терминологии, имеют потенциальную возможность про­никновения в общий язык, влияния на его структурные законо­мерности. При сознательном отношении к процессу терминотворчества и самые отклонения от общеязыковой нормы, следователь­но, должны подвергаться тщательному отбору. Я думаю имеет смысл представить основные понятия и термины прикладной интернетики с целью выявления многозначности, как технических терминов конечно же. На мой взгляд, именно эта терминология является самой актуальной на сегодняшний день.

Заключение

В заключении стоит обобщить определение полисемии в терминах.

Наличие у слова нескольких значений называют полисемией или многозначностью.

То, что слово выступает в том или другом значении, опре­деляется особенностями сочетания данного слова с другими словами, иногда — более широким контекстом или ситуа­цией.

Каждое из выделенных лексических значений слова регулярно реализуется в определенных словосочетаниях. Ср., например, смотреть на улицу, смотреть в окно, в зеркало, на часы и т. п., где глагол смотреть имеет значение 'на­правлять взгляд, чтобы увидеть что-то' и смотреть за по­рядком, смотреть за детьми и т. п., где тот же глагол вы­ступает в значении 'иметь попечение, заботиться о ком-ли­бо или о чем-либо'. Прилагательное черствый способно реализовать свое первое значение ('засохший и твердый') с существительными, обозначающими предметы, которые могут сохнуть и становиться твердыми (хлеб, пирог и т. п.). В сочетаниях же вроде черствый человек, черствый характер это же прилагательное выступает уже в другом значении — 'неотзывчивый, бездушный'. То же самое>можно видеть и при реализации одного из приведенных значений глагола стоять. В самих толкованиях этих значений во многих случаях отражены обусловливающие их связи слова: «О че­ловеке, животном»; «О предметах»; «О волосах, шерсти»;

«О средствах передвижения», «О воде, жидкости»; "О меха­низме или о заводе, фабрике» и т. п. и т.д.

Между значениями многозначного слова существует определенная семантическая связь, что дает ос­нование считать их значениями одного и того же слова. Эта связь может основываться на том, что в значениях обнаружи­ваются общие семантические элементы, например, у су­ществительного стена в толковых словарях выделяются следующие значения: 1) вертикальная часть здания, слу­жащая для поддержания перекрытий и для разделения по­мещения на части; 2) высокая ограда; 3) вертикальная бо­ковая поверхность чего-либо; 4) тесный ряд или сплошная масса чего-либо, образующие завесу, преграду; общий се­мантический элемент здесь может быть определен как 'вер­тикальная преграда, отделяющая что-то.

 От  многозначных слов, т. е. слов, которые в различных контекстах (иначе говоря, в зависимости от тех лексико-семантических позиций, в которых они выступают) имеют различные значения, принято отграничивать слова-омо­нимы.

Омонимией называется звуковое совпадение разных языковых единиц, которые семантически не связаны друг с другом. Основанием для признания этих форм разными формами, хотя и совпадаю­щими по звучанию, служит то, что они согласуются с суще­ствительными, выступающими в различных падежах (при­чем те же прилагательные с существительными мужского и среднего рода здесь имеют различные формы — большое село,, большого села, большому селу и т. д.). Таким образом, признание этих форм омонимичными не вызывает сомнений. Сложнее обстоит дело в случае лексической омо­нимии.

Омонимы — это слова, совпадающие по звучанию, одинаковые по своей форме, но значения которых никак не связаны друг с другом, т.е. не содержат никаких общих элементов смысла, никаких общих семантических признаков. Омонимы – это отдельные, самостоятельные слова, слова-двойники.

В ряде случаев отнесение различных значений к отдельным словам-омонимам или же их объединение в составе многозначного слова не представляется бесспорным. Разрыв, расхождение значений многозначного слова (т.е. утрата этими значениями общих семантических элементов) может осуществляться постепенно, поэтому существует целый ряд значений, которые в разных словарях подаются по-разному – или как значения самостоятельных слов-омонимов, или же как значения, принадлежащие одному и тому же слову. Например, угодить (куда-то) и угодить(кому-то), топить (нагревать) и топить (расплавлять).

Трудности точного разграничения многозначности и омонимии, возникающие в ряде случаев, приводят Некото­рых лингвистов к мысли, что омонимами следует считать талька значения, относящиеся tfсловам, различным по про* исхождению.

Принятие этой точки зрения отодвинуло бы понятие омо­нимии в область исторической лексикологии, между тем несомненно, что именно для современного языка приходится разграничивать значения,, связанные друг е другом, и значения, которые хотя и относятся к словам, зву­чащим одинаково, но не имеют в своих значениях ничего общего (ср.- растворить окно и растворить порошок в воде, мешать рабствам «мешать кашу и т. п.). Кроме того, историческая точка зрения на омонимию не может решить полностью проблемы, поскольку происхождение многих слов, в tоm числе и омонимов, далеко не всегда представляется окончательно выясненным. Так, например, топить (нагревать) и топить (заставлять тонуть) во всех словарях подаются как слова-омонимы, но в то время как первое сло­во считается связанным с тёплый (чередование гласных), относительно происхождения второго существуют разногласия, в, частности, высказывалась мысль о возможности его этимологического отождествления с топить (нагревать). Спорным представляется и этимологическое разграничение (или же отождествление) таких омонимов, как ключ (источник) и ключ (от замка).

Иногда в качестве объективных критериев разграничения омонимии и многозначности выдвигают словообразовательные и синтаксические показатели. Их значения, однако, нельзя признать решающим, поскольку расхождение словообразовательных рядов не непременно связано с разрывом соответствующих значений, а реализация разных значений слова в различных синтаксических конструкциях также не всегда связана с их семантическим разрывом (ср.: смотреть что-либо, смотреть на что-либо и смотреть зa кем-либо, чем-либо, а также такие производные от этого глагола как смотр, смотрины, просмотреть, присмотреться, насмотреться и т. д.).

.В языке существуют переходные, промежу­точные явления; их существование осложняет отгра­ничение в раде случаев омонимии от многозначности, однако само по себе разграничение этих явлений представляется важным к теоретически, и для лексикографической практики.

Страницы: 1, 2, 3, 4