Индейские реалии в произведении Г. У. Лонгфелло Песнь о Гайавате

Moon of Snow-Shoes, November

Mighty Peboan, the Winter

Segwun, Spring

Когда начинался сезон Mighty Peboan индейцы катались на лыжах. Из

вышеизложенного мы видим, что цивилизация индейцев поднялась уже на

достаточно высокий уровень, и появление талантливых людей способствовало

развитию культуры в целом.

2.3.3 Религиозно-мистические реалии

Религиозно-мистические реалии отражают приверженность к определенному

вероисповеданию и выполнению культовых обрядов. Индейцы верили в духов,

взывали к их силе, просили о помощи. В их понимании существовали боги добра

и зла. Самым высшим богом, к которому они обращали свои взоры, был

Gitche Manito, the Mighty.

"Gitche Manito, the Mighty!

Give your children food, о father!

Give us food or we must perish!

К числу злых духов они относили Puk-Wudjie и т.к. индейцы были

необразованны, то для них такие явления природы, как Waywassimo, the

lightning; Annemeekee, the thunder, они относят к проявлению злых духов и

гневу богов. Чтобы избежать гнева богов, они совершали ритуальные танцы the

Death-Dance of spirits и жертвоприношения.

Олицетворением добра и единения народов считался священный пояс the

Sacred Belt of Wampum, который по преданию приносит счастье тому, у кого он

находится. Но этот пояс находился у злого духа Mishe-Mokwa, и для того

чтобы на земле воцарился мир между народами, Западный Ветер уничтожил Mishe-

Mokwa и вернул священный пояс людям. Гайавата не ел ничего семь суток,

чтобы обратиться к Верховному Божеству, чтобы он дал им Mondamin – corn.

Показывая поклонение индейцев духам добра и зла, Лонгфелло использовал

различные описательные реалии:

the magic virtues, the power of evil,

the envious evil spirit

Индейцы поклонялись множеству разных богов, которые имели свои названия и

выраженные в поэме с помощью транскрибированных и калькированных реалий:

Cheezis, бог солнца

Unktahee, бог воды

Manito of Wealth, дух богатства, которого все народы называли

«Пером Жемчужным».

Например, когда индейцы работали на поле, они взывали к богу и пели песню

«Blessing of the Cornfields» так как верили, что бог пошлет им богатый

урожай. Они также исполняли песни, которые отгоняли злых духов полей

Wagemin, the thief of cornfields

Paimosaid, who steals the maize

Религия у североамериканских индейцев представлена сильной верой в

сверхъестественные силы. Боги играли в жизни индейцев главенствующую роль,

индейцы надеялись на их помощь. В то же время считали, что несчастья и

неприятности обусловлены вмешательством злых духов и недобрых сил и

совершали культовые обряды, чтобы изгнать их.

2.3.4 Реалии быта

Реалии быта отражают характер жилья, убранства, особенности

национальной одежды, посуды, пищи и т.п.

Так в поэме «Песнь о Гайавате» первое, что бросается нам в глаза, всем

известная реалия wigwam, обозначающая жилище североамериканских индейцев.

Внутри вигвама разводили костер, который служил для отапливания помещения.

Целый день над вигвамом струился дым костра, который был виден издалека.

Для названия вигвама автор использует такие аналоги и синонимы как lodge,

chamber, Sacred Lodge, что в понятии индейцев означает священное жилище.

Описывая внешний вид индейцев, Лонгфелло акцентирует наше внимание на

праздничном одеянии людей во время торжеств с помощью описательных реалий:

He was dressed in deer-skin leggings,

Fringed with hedgehog quills and ermine,

And in moccasins of buck-skin,

Thick with quills and beads embroidered.

On his head were plumes of swan's down,

On his heels were tails of foxes,

In one hand a fan of feathers,

And a pipe was in the other.

Barred with streaks of red and yellow,

Streaks of blue and bright vermilion, (XI, 77-86)

Индейцы были очень искусны в украшении своей одежды, используя при этом

вышивку, отделку мехом, перьями, полудрагоценными камнями, бисером.

As a token of the feasting;

And the wedding guests assembled,

Clad in all their richest raiment,

Robes of fur and belts of wampum,

Splendid with their paint and plumage,

Beautiful with beads and tassels. (XI, 22-27)

Подобными описаниями автор хотел показать читателю, как индейцам много

приходилось трудиться, чтобы одеть, обуть себя в тех сложных условиях, в

которых они проживали.

Из поэмы мы узнаем, что индейцы делали детские колыбельки из липы,

периной служили мох и камыши, ребенка пеленали с помощью высушенных жил

оленей

There the wrinkled old Nokomis

Nursed the little Hiawatha,

Rocked him in his linden cradle,

Bedded soft in moss and rushes,

Safely bound with reindeer sinews; (III, 74-78)

Мужчины умели делать лук из ветвей ясеня, тетиву из оленьей кожи,

стрелы из ветвей дуба, наконечники изготавливали из кремня, халцедона,

яшмы; для увеличения скорости стрелы прикрепляли к ней перья.

Made a bow for Hiawatha;

From a branch of ash he made it,

From an oak-bough made the arrows,

Tipped with flint, and winged with feathers,

And the cord he made of deer-skin. (III, 163-168)

Индейцы умели делать лодки – canoe из коры березы, укрепляли их

прочными, но гибкими ветвями кедра, перевязывая волокнистыми корнями

larchtree и заделывая щели и отверстия смолой хвойных деревьев. Они владели

искусством украшать свои лодки, окрашенные соком корней и ягод.

Всеми своими знаниями, умениями и навыками в любой области индейцы

делились со своими детьми, молодежью. Вот как воспитывался Гайавата:

Out of childhood into manhood

Now had grown my Hiawatha,

Skilled in all the craft of hunters,

Learned in all the lore of old men,

In all youthful sports and pastimes,

In all manly arts and labors. (IV, 1-6)

Для более четкого представления жизнедеятельности индейцев Лонгфелло

использует не только реалии, обозначающие одежду, но и дает названия орудий

труда, кухонной утвари, различных деликатесов, употребляемых во время

праздников.

Орудия труда:

fishing line of cedar

canoe, bow, silver arrows, lances

arrow heads of flint, jaspher, chalcedony

Puggawaugun

Cheemaun, a birch canoe

Кухонная утварь:

bowls of bass-wood

the spoons of wood

the spoons of horn of bison

Пища:

Mondamin, corn

Mahnomonue, wild rice Meenahga, the blueberry

the Bemahgut, grave-vine

suger from the maple

Вот ещё один пример праздничного стола, данный Лонгфелло в поэме.

First they ate the sturgeon, Nahma

And the pike, the Maskenozha,

Caught and cooked by old Nokomis;

Then on pemican they feasted

Pemican and buffalo marrow

Haunch of deer and hump of bison

Yellow cakes of the Mondamin

And the wild rice of the river (XI, 28-35)

Многочисленное количество реалий быта, использованных автором в поэме,

дают читателю возможность узнать более подробно об образе и укладе жизни

индейцев, о разнообразии их занятий: охоте, рыболовстве, земледелии,

ремесле. Красота одежды и использование удобной обуви, предметов кухонной

утвари говорит нам о зарождении и развитии культуры у индейских племен.

2.3.5 Антропонимы

Антропонимы относятся к ономастическим реалиям. Они включают в себя:

имена исторических личностей, общественных деятелей, ученых, писателей,

деятелей искусства, персонажей художественной литературы и фольклора.

При чтении поэмы большой интерес у читателей вызывают необычные имена

героев, среди которых мы выделили:

а) имена исторических личностей

Hiawatha - главный герой произведения

Wenonah - его мать, известное лицо мифологической литературы

Mudjekeewis - отец Гайаваты, которого по легенде индейцы знают

как the West-Wind

друзья Гайаваты певец Chibiabos, Strong man Kwasind

б) имена людей, имеющих отношение к фольклору

Nawadaha, musician

Yenadizze, the dancer

lagoo - the story-teller

в) имена героев, которым индейцы дали клички, отражающие их поступки

Soan- getaha. Strong - Heart

Mahn-go-taysee, Loon Heart

Yenadizze, whom the people called

the Storm – Fool

В процессе лингвострановедческого анализа мы выделили следующие основные

виды реалий, наиболее часто употребляемые в поэме:

- географические

- этнографические

- религиозно-мистические

- реалии быта

- антропонимы

Выводы к главе 2

При исследовании во второй главе целью было изучение произведения

Лонгфелло «Песнь о Гайавате», выявление национальных реалий и их

классификация. Ознакомившись с поэмой, мы пришли к выводу, что автор широко

использует индейские реалии, отражающие уклад и образ жизни, религию,

культуру и историю народа, и у читателя создается ощущение присутствия при

всех описываемых событиях. Во многом это достигается разнообразием способов

семантизации реалий и искусством, с которым Лонгфелло сочетает индейское

слово с английскими пояснениями.

В рамках комплексного исследования в работе проведен переводческий и

структурно-грамматический и лингвострановедческий анализ реалий.

Проанализировав реалии с точки зрения переводческой классификации мы

выделили три основных способа:

1) транскрибирование + объяснение или перевод с помощью эквивалента или

аналога

2) калькирование + объяснение

3) описательный перевод.

Непривычный для английского языка звуковой состав индейских слов,

воспроизводится с помощью буквосочетаний не характерных для английской

орфографии, такими как -dji-, -ее-, -ai-, -awk-, -aha-, -ah-, -ia-, -djoo-.

Кроме того, реалии, будучи, как правило, названиями даются с заглавной

буквы. Непривычный звуковой состав и написание реалии с большой буквы

помогает читателю понять, что перед ним реалия.

Структурный анализ выявил, что индейские реалии подразделяются на три

группы:

1) простые - состоящие из одного слова:

2) сложные - состоящие из двух или трех слов:

3) слова-предложения:

Грамматический анализ реалий показал, что в подавляющем большинстве

они являются существительными. Некоторые из них могут употребляться в

качестве наречий и отыменных прилагательных:

Семантический анализ реалий в произведении помог обнаружить пять

основных групп:

1) географические

2) этнографические

3) религиозно-мистические

4) реалии быта

5) антропонимы

ГЛАВА 3

Лингвопоэтический анализ реалий

в «Песне о Гайавате»

Как показало морфолого-синтаксическое и семантическое изучение индейских

реалий, они органично вписались в ткань английской речи поэмы, создав

поэтическое произведение, описывающее непривычный для носителя языка уклад

жизни во всем его многообразии и неповторимости. Объем индейского словаря

поэмы и частота повторяемости его слов позволяет предположить, что они

играют значительную роль в метрической организации стиха и использовании их

в качестве авторских фонетических и лексических средств, повышающих

экспрессивность речи и ее эмоциональное воздействие. В связи с этим в этом

разделе нашей работы мы постараемся изучить и описать такие аспекты

индейских реалий, как участие в создании ритма и размера стиха песни, а

также использование их фонетической и лексической составляющих в

стилистической функции повторов (повтор звука, слова, фразы, предложения,

строфы), которые некоторые исследователи считают стилистическим признаком

поэзии, отличающим ее от прозы [1; 221].

3.1. Участие индейских реалий в метрической организации текста

Структура стиха в песне, безусловно, напрямую не зависит от того,

использует ли автор индейские реалии или слова, не являющиеся таковыми. На

наш взгляд, однако, реалии приобретают особую важность в создании метрики и

размера стиха благодаря нескольким причинам.

Во-первых, используя транскрибированные индейские слова Лонгфелло тут

же семантизирует их английскими словами или словами, которые объясняют их

значение или назначение предмета, явления и т.д., обозначаемого ими. Иногда

таких объяснений несколько и они соотносятся с реалией при помощи

аппозитивной связи.

Gitche Manito, the Mighty,

The creator of nations (I, 79-80)

Gitche Manito, the Mighty,

He the Master of life, descending (I, 3-4)

Во-вторых, большинство индейских реалий в их индейской языковой форме

являются преимущественно четырех- или трехсложными словами, например:

Adjidaumo, Hiawatha, Megissogwon, Shawondasee, Minnehaha, Mondamin.

В-третьих, их частотность в тексте поэмы весьма высока. Рассмотрим в

отдельности эти особенности, помогающие автору создавать размеры и ритмику

выбранной стихотворной формы. Многие индейские слова в поэме, будучи

четырехсложными, уже составляют обе стопы двустопного хорея Hiawatha,

Shaugodaya, Mishe-Mokwa, Mudjekeewis и ударение в них на третьем слоге.

Если использовать вторичное ударение на первом слоге, получается плавная

равноударная двухсложная стопа в первой части строки, вторую часть которой

легко составляет его английский перевод или объяснение.

Wah-wah-taysee, little fire-fly (III, 111)

Аналогичная возможность возникает, если используется индейская

четырехсложная реалия во второй части строки

Saw the fire-fly, Wah-wah-taysee (III, 105)

При трехсложной и двухсложной структуре индейского слова четвертый и третий

легко восполняются с помощью артикля, предлога, наречия или препозитивного

определения, если оно существительное.

The Pukwana of the Peace-Pipe.

And the Prophets of the nations

Said: "Behold it, the Pukwana! (I, 50-52)

Into Wabun gave the East Wind (II, 79)

Реалия и ее перевод часто образуют первую и вторую стопу

Chetowaik, the plover, sang them,

Mahng, the loon, the wild-goose, Wawa (Вст., 33)

Индейское слово и его объяснение широко используются при переходе к другой

строке стиха. Одинаково возможны случаи, когда индейское слово заключает

строку, а перевод или объяснение, начинает новую или наоборот.

Sat the ancient Mudjekeewis,

Ruler of the winds of heaven. (IV, 78-79)

Forth went Shingebis, the diver,

Wrestled all night with the North-Wind,

Wrestled naked on the moorlands

With the fierce Kabibonokka, (II, 212-215)

В последнем примере индейское название Северного ветра возникает только

через строчку. Приложение может оказаться обособленным от существительного,

к которому относится придаточным определительным предложением.

Vanished from before their faces,

In the smoke that rolled around him,

The Pukwana of the Peace-Pipe! (I, 161-163)

Индейские названия предмета, явления, животного и т.д. и его перевод и

объяснения могут стать предметом описания на протяжении нескольких строк,

расширяясь за счет новых характеристик. Так изображен светлячок в песне

маленького Гайаваты

Wah-wah-taysee, little fire-fly,

Little, flitting, white-fire insect

Little, dancing, white-fire creature, (III, 111-113)

Так величают и поздравляют Гайавату, убившего своего первого оленя,

расширяя идею сильного сердцем.

All the guests praised Hiawatha,

Called him Strong-Heart, Soan-ge-taha!

Called him Loon-Heart, Mahn-go-taysee! (III, 233-235)

Использование описательных словосочетаний для характеристики персонажа или

явления, обозначенного реалией, усиливается конструкцией с личным

местоимением he или эмфатической конструкцией it was he с инверсией he it

was. В первом случае описательное словосочетание является приложением, как

и вообще многие случаи соположения индейского слова и его английского

перевода или объяснения

Then Iagoo, the great boaster,

He the marvellous story-teller,

He the traveller and the talker,

He the friend of old Nokomis,

Made a bow for Hiawatha; (III, 159-163)

Реалия и ее английский эквивалент могут соотноситься друг с другом не

только при помощи аппозитивной связи. Так, в следующем отрывке дикий гусь

the Wawa и его английский эквивалент the wild goose используется как

подлежащее двух независимых предложений для того, чтобы конкретизировать

направление движения птицы, в то время, как в последующей строке the heron

и the Shuh-shuh-gah сохраняют аппозитивную связь. По сути, индейское слово

и его английский перевод используются как средство повтора синтаксической и

лексической структуры первого предложения с некоторым ее расширением.

When the Wawa has departed,

When the wild-goose has gone southward,

And the heron, the Shuh-shuh-gah,

Long ago departed southward? (II, 162-165)

То же самое находим в строчках

In the kingdom of Wabasso,

In the land of the White Rabbit. (II, 132-133)

в которых Wabasso и White Rabbit употреблены в функции постпозитивного

определения к однородным членам предложения в функции обстоятельства.

Реалия и ее английский эквивалент помимо аппозитивной связи могут

соотноситься друг с другом как однородные члены предложения

"Oh, beware of Mudjekeewis,

Of the West-Wind, Mudjekeewis; (III, 331-332)

(дополнение)

In her anguish died deserted

By the West-Wind, false and faithless,

By the heartless Mudjekeewis. (III, 56-58)

(дополнение)

By the shores of Gitche Gumee,

By the shining Big-Sea-Water,

Stood the wigwam of Nokomis,

Daughter of the Moon, Nokomis. (III, 64-67)

(определение и обстоятельство)

Laid his hand upon the black rock,

On the fatal Wawbeek laid it, (IV, 166-167)

(обстоятельство)

"Honor be to Mudjekeewis!

Henceforth he shall be the West-Wind, (II, 68-69)

(предикатив)

Большинство реалий в поэме как в их индейском, так и в английском

варианте играют важную роль в стихотворчестве, в развитии повествования,

потому что Лонгфелло, рассказывая читателю о характере своих героев, об их

отличительных качествах, настроении и реакции на происходящие события

широко использует определения. А так как в верованиях древних индейцев

животные, птицы, насекомые и явления природы, такие как ветер, смена времен

года персонифицируются, то практически ничто из образа жизни индейцев не

остается не охарактеризованным в поэме с помощью определений разного рода,

которые являются источником новых стоп и стихотворных строк.

А) препозитивные определения, которые могут стать постоянным эпитетом

But the fierce Kabibonokka (II, 129)

Listless, careless Shawondasee! (II, 245)

Thus the wretched Shawondasee (II, 278)

With the sacred belt of Wampum (II, 4)

Poor deluded Shawondasee! (II, 289)

Broke the long reeds of the river (II, 155)

In the never-ending summer (II, 229)

Б) обособленное постпозитивное определение, выраженное несколькими

прилагательными или причастием.

Shawondasee, fat and lazy (II, 226)

And at night Kabibonokka (II, 168)

To the lodge came, wild and wailing (II, 169)

Till he reeled and staggered backward

And retreated, baffled, beaten,

To the kingdom of Wabasso (II, 218-220)

В) постпозитивное определение, выраженное причастием настоящего времени

Found the Shingebis, the diver

Trailing strings of fish behind him (II, 152-153)

He it was who sent the snow-flakes

Sifting, hissing through the forest (II, 137-138)

Г) постпозитивное определение, выраженное предлогом и существительным

Comes a youth with flaunting feathers (X, 217)

With his flute of reeds, a stranger (X,218)

And she follows where he leads her, (X, 221)

Filled the red-stone pipes for smoking

With tobacco from the South-land,

Mixed with bark of the red willow,

And with herbs and leaves of fragrance. (XI, 45-48)

Д) придаточное предложение после эмфатической конструкции he it was.

Рассказывая о деятельности своих героев, об их подвигах и приключениях, об

их необыкновенных способностях Лонгфелло часто обращается к эмфатической

конструкции he it was + придаточное вместо придаточных определительных

предложений, которые были бы обычны в непоэтическом повествовании.

Так автор описывает Восточный, Северный, Южный ветры.

Young and beautiful was Wabun;

He it was who brought the morning,

He it was whose silver arrows

Chased the dark o'er hill and valley; (II, 83-86)

В описании Восточного ветра эта конструкция повторяется четыре раза,

Северного – два.

Е) придаточное определительное предложение

Listen to the words of wisdom,

From the Master of Life, who made you! (I, 95, 97)

Вывод:

Таким образом, индейские реалии и их английские эквиваленты-переводы

или эквиваленты-объяснения создают большие возможности для их использования

в создании того, что составляет структуру стиха – ударение, количество

слогов, чередование ударных и неударных слогов и создание стопы, а также

цезуры в середине строки. Сополагаясь в ткани стиха и, таким образом,

образуя синтаксическое целое или оказываясь разделенным и попадая в разные

синтаксические группы, они употребляются в таких синтаксических функциях

как подлежащее, именная часть сказуемого, дополнение, определение,

обстоятельство и соответственно могут находиться в начале, середине, в

конце высказывания и следовательно в начале, в середине и в конце строки.

3.2. Аллитерация

Аллитерация – это повтор согласного звука в начале близко

расположенных слов или ударных слогов. Она часто встречается в английской

литературе в названиях книг Pride and Prejudice (Austen), в названиях

периодических изданий (Tine Tots), в именах сказочных героев (Mickey

Mouse), при использовании парных однородных членов предложений в пословицах

и поговорках (To rob Peter, to pay Paul; tit for tat). Аллитерация широко

представлена в поэме Лонгфелло. Она охватывает не только слова внутри одной

строки, но в нескольких последовательных стихах, описывающих какое-то

явление или событие, усиливая ударение и помогая выделить то или иное

слово.

В нашей работе используется более широкое понимание значения слова

«аллитерация», предполагающее помимо повтора звуков в начале слова и слога

повтор звуков в середине и в конце слов, потому что повтор звука в любой

позиции может приобретать определенное стилистическое значение.

Кроме того, анализ особенностей использования аллитерации в поэме не

ограничивается материалом индейских реалий и их эквивалентов, а учитывает

аллитерацию и в английских словах, без участия которых невозможно было бы

составить полное представление роли аллитерации в создании поэтических

образов в произведении Лонгфелло.

Аллитерация в поэме, главным образом, используется для:

А) усиления ударных слогов

В условиях нерифмованного стиха она может являться одним из компонентов,

подчеркивающих метрическую организацию стиха.

Б) аллитерация, включающая повтор звуков в любой позиции очень часто служит

для выделения ключевого слова высказывания или сверхфразового единства

Это достигается повтором в других словах начального звука или

звукосочетания ключевого слова

В) аллитерация может способствовать созданию эффекта звукоподражания при

правильном подборе звуков, имитирующих крик и рычание животных, плеск воды,

шум листьев на деревьях, раскаты грома и т.д.

И. Р. Гальперин рассматривает аллитерацию как музыкальное

сопровождение мысли автора и считает, что аллитерация может создавать фон,

вызывающий определенные чувства – страха, тревоги, душевной боли, печали,

радости, грусти и т.д. [10; 122]. Эти возможности аллитерации делают ее

основным инструментом создания звукописи и звукоподражания в поэме.

Рассмотрим на конкретном материале первые две вышеперечисленные

функции аллитерации. Что касается звукоподражания, эта функция подробно

анализируется в следующем разделе и охватывает не только аллитерацию.

А) аллитерация как средство усиления ударных слогов

Аллитерация, как способ усиления ударных слогов часто ограничивается одним

стихом и представляет собой повтор звука в двух словах (аллитерация в

парных словах)

But he gravely spake and answered

To their jeering and their jesting: (XXI, 183-184)

But these guests I leave behind me,

In your watch and ward I leave them; (XXII, 182-185)

All the leaves from all the branches

Fall and fade and die and wither, (XXI, 54-55)

Sang the Song of Hiawatha,

Sang his wondrous birth and being, (Вст., 62-63)

Здесь начальный звук повторяется в парах однородных членов предложений,

соединенных союзом and. Последовательность ударный слог + неударный and +

ударный слог усиливается аллитерацией начального звука. Интенсифицирующая

роль аллитерации особенно заметна, если аллитерация парных слов повторяется

в одних и тех же стопах в нескольких стихах, следующих друг за другом.

I have given you bear and bison,

I have given you roe and reindeer,

I have given you brant and beaver, (I, 101-103)

В данном случае аллитерация сопровождает первый и второй ударные слоги

второй двухсложной стопы. Ударение, парная аллитерация в пределах стиха,

лексический повтор-анафора и параллелизм синтаксической структуры на

протяжении трех строк усиливает чередование ударного и неударного слога до

такой степени, что конечные две стопы звучат так, как будто они рифмуются.

Парная аллитерация может иметь иную синтаксическую структуру, чем

однородные члены предложения, соединенные союзом and, они могут

представлять собой словосочетание существительного и его постпозитивного

определения:

In his hand a bunch of blossoms (XXI, 23)

Listen to their words of wisdom, (XXII, 201)

Through their palisades of pine-trees, (Вст., 73)

Broke the long reeds by the river (I, 155)

сказуемого и дополнения:

In her anguish died deserted (III, 55)

сказуемого и обстоятельства:

Farewell forever (XXI, 21)

Степень влияния аллитерации на усиление ударения не зависит от того, в

какие синтаксические структуры попадают пары слов с аллитерацией. На наш

взгляд, степень влияния зависит от того, попадают ли они в ударные позиции.

В этом плане аллитерация в сочетаниях существительное + предлог +

существительное имеет такую же силу, как и в сочетании двух однородных

членов предложения, соединенных союзом and.

В строке с одного и того же звука могут начинаться три или четыре слова

And they stood there on the meadow

With their weapons and their war-gear, (I, 70-71)

На стыках слов может возникнуть аллитерация целой группы звуков.

Boastful breath is not a bow string (IX, 179)

Первый слог начинается со звуков [boust]. Они повторяются в конце строки

как результат столкновения ударного слова bow и безударного string. Вот еще

случай аллитерации трех звуков в начале двух разных слов

"Yonder dwells the great Pearl-Feather,

Megissogwon, the Magician,

Manito of Wealth and Wampum, (IX, 20-22)

Аллитерация звука как способ усиления ударения может наблюдаться на

отрезках длиннее, чем одна строка и охватывать до трех или четырех стихов.

The magicians, the Wabenos,

And the Medicine-men, the Medas, (XII, 133-134)

"When I blow my breath about me,

When I breathe upon the landscape, (XI, 61-62)

В границах одного высказывания, охватывающего несколько строк, могут быть

несколько аллитерируемых звуков

In her anguish died deserted

By the West Wind, false and faithless (III, 55-57)

Sang the Song of Hiawatha

Sang his wondrous birth and being, (Вст., 62-63)

В первом примере это аллитерация [d], [w], [f], во втором [s] и [b].

Характерно, что каждый звук оформляет одну стопу двухсложного хорея, что

свидетельствует на наш взгляд, о том, что аллитерация в этих примерах

служит усилению ударения.

Б) Аллитерация как способ усиления значимости ключевого слова.

Аллитерация очень часто служит для выделения ключевого слова высказывания

или сверхфразового единства. Она, как правило, оформляет две или более

строки. Аллитерация как способ выделения ключевого слова представляет собой

повтор начального звука или звукосочетания ключевого слова в других словах

стиха или нескольких стихов.

Taller than the tallest tree-tops! (XXI, 161)

From his pouch he drew his peace-pipe, (XXI, 21)

Shot the wild goose, flying southward

On the wing, the clamorous Wawa; (X, 93-94)

Hear the story of Osseo,

Son of the Evening Star, Osseo! (XII, 28-29)

He the idle Yenadizze,

He the merry mischief-maker, (XI, 56-67)

Full of new and strange adventures,

Marvels many and many wonders. (XXI, 141-142)

В этих отрывках ключевыми словами являются taller, peace-pipe, Wawa, Osseo,

mischief-maker, many, значимость которых для высказывания усиливается

аллитерацией.

Многократный повтор звука в словах нескольких строк (стихов) не

создает звукоподражательного эффекта, если он не имитирует какой-то

естественный звук. Повтор начального звука ключевого слова в словах, близко

от него расположенных, может заставлять слушателя ассоциировать

повторяющийся звук со значением ключевого слова. Например, в

With the dew and damp of meadows (Вст., 4)

Четырехкратный повтор [d] усиливает значение слов damp, dew, meadow и

возникает картина влажного луга, покрытого сочной травой, а в

With the rushing of great rivers (Вст., 6)

повтор [r] может восприниматься как шум бегущей реки или

Where the heron, the Shuh-shuh-gah

Feeds among the reeds and rushes (Вст., 16-17)

где повтор звуков [(], [r], [s], [z] как шелест камыша, хотя на самом деле

все это заложено в семантике слов с аллитерацией и звук [d] не несет

значение влажного луга и сочной травы,

In the melancholy marshes; (Вст., 31)

звуки [m], [l] сами по себе не создают картину печали и одиночества

болотистых пустошей.

Очень часто, когда аллитерация используется для усиления значимости

ключевого слова, она сопровождается лексическим повтором слов.

Wash the war-paint from your faces,

Wash the blood-stains from your fingers,

Bury your war-clubs and your weapons, (I, 135-137)

Аллитерация [w] в wash, war-paint, war-club, weapons сопровождается также

повтором ключевого слова wash. Все это усиливает значимость ключевого слова

и подчеркивает идею того, что надо покончить с междоусобной борьбой.

В следующем отрывке компонент значения ключевого слова peace – покой

можно вывести и из значений слов prayer, pardon, потому что покой может

быть результатом молитвы и прощения – молящийся и прощеный человек

приобретает покой.

"Peace be with you, Hiawatha,

Peace be with you and your people,

Peace of prayer, and peace of pardon,

Peace of Christ, and joy of Mary!" (XII, 97-100)

Кроме того, все три слова начинаются на звук [p], а слово peace повторяется

в начале четырех строк. Все это подчеркивает его значимость в словах

христианского священника, которому надо было расположить к себе и своей

вере индейцев-аборигенов, чтобы обратить их в христианство.

Повтор [s] в словах sighing, sobbing, sorrow выделяет ключевое слово

высказывания – sorrow.

Once at midnight Hiawatha, (XIX, 142)

Heard a sighing, oft repeated,

Heard a sobbing as of sorrow (XIX, 149-150)

Этому способствует и аллитерация [s] в словах a sighing, a sobbing,

значение которых выражает проявления чувства, обозначаемого словом sorrow.

В результате чего в данной ситуации [s] ассоциируется с горем, печалью,

хотя сами акустические свойства звука такие эмоции не вызывают.

Акустические свойства аллитерируемого звука могут соответствовать в

значительной мере лексическому значению слова или точнее тем эмоциям,

которое оно вызывает.

In their faces stern defiance,

In their hearts the feuds of ages,

The hereditary hatred, (I, 75-77)

Ключевое слово hatred состоит из согласных звуков [h], [t], [r], [d],

которые согласно теории звуковых ассоциаций квалифицируются как страшные

[13; 15]. Таким образом, его значение полностью совпадает с характером

эмоций, вызываемых его звуковой оболочкой. Это совпадение смысловой и

звуковой составляющей ключевого слова hatred усиливается словами

hereditary, heart со сходным звуковым составом, но значение которых не

вызывает отрицательных эмоций. Однако слово hereditary в данном контексте

приобретает отрицательный оттенок значения, реализуя заложенную в семантике

слова возможность понимать «врожденный» как «непреодолимый, потому что

врожденный». В результате возникает устрашающая картина воинов враждующих

между собой племен, которые не готовы забыть многовековые распри и раздоры,

поддерживаемая аллитерацией звуков [d] и [f] и лексическим значением слов

defiance и feuds.

Вывод:

В поэме Лонгфелло аллитерация, звукоподражание и звукопись приобретают

особенно важную роль, потому что она написана в жанре нерифмованного

народного эпического произведения этноса, обожествляющего и поэтизирующего

явления природы и наделяющего разумом все живое в среде его обитания.

Аллитерация в поэме имеет функцию усиления ударения и способствует

более четкой ритмической организации стиха, восполняя в некоторой степени

отсутствие рифмы. Наиболее часто встречается аллитерация пар слов, или

слов, соотносимых по смыслу. Аллитерация может охватывать три-четыре слова

в строке. Ритмообразующая роль аллитерации особенно проявляется, если она

возникает в ударных слогах двустопного хорея в конце или в начале строки.

В строке может быть две пары слов с аллитерацией разных звуков.

Аллитерация одного звука может оформлять слова в двух строках. Аллитерация

также используется Лонгфелло как средство выделения ключевого слова,

подчеркивания его значимости, и тогда она распространяется на несколько

строк, составляющих высказывание или сверхфразовое единство.

Коммуникативная значимость ключевого слова достигается подбором слов,

начинающихся с того же звука, что и ключевое слово. Таким образом,

усиливается значимость ключевого слова, а также может модифицироваться

значение некоторых сопровождающих слов усилением одного из компонентов их

значения. Аллитерация как средство выделения ключевого слова обычно

охватывает несколько строк и включает повтор звуков в любой позиции в

слове, а также в безударных слогах.

3.3. Звукоподражание

Звукоподражание или ономатопея является частным случаем звукописи.

Звукоподражанием называется использование слов, фонетический состав

которых, напоминает звуки природы, крик животных, речь и звуки, которыми

люди выражают настроение [1; 257]. В словаре всех языков есть

звукоподражательные слова, звукоподражательным является имя жены Гайаваты

Minnehaha (Laughing Water), которым ее назвали в честь водопада и реки того

же названия. Образ воды создается благозвучными сонорными m, l, n, которым

приписывается нежность, и передними i, e Minne, которые квалифицируются как

радость [13; 15]. Повтор слога ha-ha имитирует шум падающей воды. Индейское

слово “ворон” тоже звукоподражательное - Kahgahgee. Повторяющиеся

заднеязычные взрывные k, g, g имитируют крик вороны.

В тексте поэмы встречается несколько реалий, которые также можно

отнести к звукоподражательным на основании объяснения в словаре индейских

слов в примечании. Minne-wawa – a pleasant sound as of wind in the trees,

Mudway-aushka – sound of waves on a shore, Baim-wawa – the sound of the

thunder

At the door on summer evenings

Sat the little Hiawatha;

Heard the whispering of the pine-trees,

Heard the lapping of the waters,

Sounds of music, words of wonder;

'Minne-wawa!" said the Pine-trees,

Mudway-aushka!" said the water. (III, 98-104)

And the thunder of the mountains,

Starting, answered, "Baim-wawa!" (IV, 198-199)

Из перечисленных звукоподражательных реалий две используются автором для

создания звуковых картин, основанных на характере их звукового состава. Это

Minnehaha и Kahgahgee.

Возвращаясь домой после встречи со своим отцом Западным ветром

Mudjekeewis Гайавата остановился, чтобы купить наконечники для стрел у

известного мастера в стране Дакотов (Dacotahs), который жил возле водопада

Minnehaha - Laughing water. Здесь Лонгфелло первый раз описывает водопад.

Центральный образ создается звукоподражательной реалией Minnehaha.

Используя аллитерацию звука [l] в словах laugh и leap и повтор этого же

звука в начальных звукосочетаниях fl, gl в flash и gleam и конечного l в

словах falls и valley Лонгфелло создал звуковую картину этого водопада, а

также веселую радостную тональность звука, производимую им.

Paused to purchase heads of arrows

Of the ancient Arrow-maker,

In the land of the Dacotahs,

Where the Falls of Minnehaha

Flash and gleam among the oak-trees,

Laugh and leap into the valley. (IV, 254-259)

Несомненно, повтор звука [l] отдельно и в звукосочетаниях не передал бы всю

эту гамму звуковых красок, если бы все это не поддерживалось значением

слов, содержащих эти звуки.

Страницы: 1, 2, 3, 4