Введение

Как известно философия - теоретическая рефлек-сия об отношениях человека и мира - занимается самыми разными проблемами: сущностью человека и смыслом жизни, спецификой познания и деятельности, вопросами о Боге, смерти и бессмертии. Эти вопросы важны и интересны для любого человека, и подобная тематика может привлекать и волновать вас даже за пределами учебных занятий. Однако сейчас вам не-обходимо встретиться с тем обликом философии, который край-не необходим для вас как для профессиональных ученых, но еще не знаком вам в достаточной мере, - с философией науки.

Наша реальная практика работы с бакалаврами показывает, то что студенты в достаточной мере овладевают содержанием этой дисципли-ны, предусмотренным государственным образовательным стандартом высшего образования. У них уже есть определен-ная философская эрудиция, некоторый запас знаний, полу-ченных в студенчестве. В историко-философском разделе они приобрели представление о структуре и специфике филосо-фии, рассмотрели генезис и основные этапы ее исторического развития. В теоретической (фундаментальной) философии изучили проблемы онтологии, теории познания и методоло-гии. В социальной философии главными проблемами, с кото-рыми вы соприкоснулись, были: человек и общество, соци-альная структура, гражданское общество и государство, роль ценностей в человеческой жизни, будущее человечества и др.

Весь этот объем философских знаний является вполне до-статочным для того, чтобы каждый из магистрантов, мог перейти к более глубокому изучению философии, под-няться на еще одну ступень философской подготовки. По-требность в таком «философском росте» возникает у самих магистрантов, как только прикоснутся к фундаментальным проблемам собственной науки.

Текст предлагает содержательное описание требований Госстандарта по курсу философии и методологии науки и за-полняет возникший дефицит учебной литературы по данной дисциплине, кроме того:

- рисует философский образ современной науки и мето-дологии;

- показывает исторические и мировоззренческие итоги ее развития, которые можно подвести на сегодняшний день;

- излагает проблематику оригинальных текстов современ-ных эпистемологов;

- знакомит с основными западными концепциями науки.

Рассматривая эти и другие проблемы, мы имели в виду не отдельные науки, которые, конечно, сильно отличаются друг от друга, а науку как своеобразную форму познания, специ-фический тип духовного производства и социальный инсти-тут. Можно сказать, что речь идет о «науке вообще», которая при всем многообразии своих обликов, несомненно, отлича-ется от других сфер человеческой жизни - производства, ре-лигии, морали, искусства, обыденного сознания и т. д.

Глава 1 генезис науки.

Вплоть до XX в. проблема истории науки не была пред-метом специального рассмотрения ни философов, ни уче-ных, работавших в той или иной области научного знания, и только в трудах первых позитивистов появляются попыт-ки анализа генезиса науки и ее истории, создается историо-графия науки.

Специфика подхода к возникновению науки в позитивиз-ме выражена Г. Спенсером (1820-1903) в работе «Происхож-дение науки». Утверждая, что обыденное знание и научное по своей природе тождественны, он заявляет о неправомернос-ти постановки вопроса о возникновении науки, которая, по его мнению, возникает вместе с появлением человеческого общества. Научный метод понимается им как естественный, изначально присущий человеку способ видения мира, не-изменяемый в различные эпохи. Развитие знания происхо-дит только путем расширения нашего опыта. Спенсером от-вергалось то, что мышлению присущи философские момен-ты. Именно это положение позитивистской историографии явилось предметом резкой критики историками науки дру-гих направлений.

Разработка истории науки началась только в XX в., но по-нималась она тогда или как раздел философии, или как раз-дел обшей теории культуры, или как раздел той или иной на-учной дисциплины. Признание истории науки как специаль-ной научной дисциплины произошла только в 1892 г., когда во Франции была создана первая кафедра истории науки.

Первые программы историко-научных исследований мож-но охарактеризовать следующим образом:

- первоначально решалась задача хронологической систе-матизации успехов в какой-либо области науки;

- делался упор на описание механизма прогрессивного развития научных идей и проблем;

- определялась творческая лаборатория ученого, социокультурный и мировоззренческий контекст творчества.

Одна из главных проблем, характерных для истории на-уки, - понять, объяснить, как, каким образом внешние усло-вия - экономические, социокультурные, политические, ми-ровоззренческие, психологические и другие - отражаются на результатах научного творчества: созданных теориях, выдви-гаемых гипотезах, применяемых методах научного поиска.

Эмпирической базой истории науки являются научные тексты прошлого: книги, журнальные статьи, переписка уче-ных, неопубликованные рукописи, дневники и т. д. Но есть ли гарантия, что историк науки имеет достаточно репрезента-тивный материал для своего исследования? Ведь очень часто ученый, сделавший открытие, пытается забыть те ошибочные пути поиска, которые приводили его к ложным выводам.

Так как объектом историко-научного исследования явля-ется прошлое, то такое исследование всегда - реконструкция, которая стремится претендовать на объективность. Также как и всем другим историкам, историкам науки известны две воз-можные односторонние установки, на основе которых прово-дится исследование: презентизм (объяснение прошлого языком современности) и антикваризм (восстановление целостной картины прошлого без каких-либо отсылок к совре-менности). Изучая прошлое, иную культуру, иной стиль мышления, знания, которые сегодня в науке уже не воспро-изводятся, не воссоздает ли историк науки нечто, что является лишь отражением его эпохи? И презентизм и антикваризм сталкиваются с непреодолимыми трудностями, отмеченными многими выдающимися историками науки.

Всплеск историографических исследований был зафиксирован в 30-х гг. XX в. В 1931 г. на Втором международном кон-грессе историков науки в Лондоне доклад о социально-экономических корнях механики Ньютона сделал ученый Б. М. Гассен, применивший в своем исследовании диалекти-ческий метод. Этот доклад произвел очень большое впечатле-ние на участников конгресса, из числа которых образовался «невидимый колледж», не имеющая организационного офор-мления группа, объединившая часть английских ученых, за-нимающихся изучением истории науки. Работа этой группы дала толчок к возникновению такого направления в западной историографии науки, которое получило название экстреналистского. Представители данного направления поставили своей задачей выявление связей между социально-экономи-ческими изменениями в жизни общества и развитием науки. Лидером его по праву стал английский физик и науковед Д. Бернал (1901-1971), опубликовавший работы «Социальная функция науки», «Наука и общество», «Наука в истории об-щества» и др. К числу известных представителей экстреналистского направления можно отнести Э. Цильзеля, R Мертона, Дж. Нидама, А. Кромби, Г. Герлака, С. Липли.

Экстерналистская концепция генезиса науки вызвала резкое неприятие со стороны некоторых историков науки, которые представили альтернативную концепцию, получив-шую название интерналистской, или имманентной. Соглас-но этой концепции, наука развивается не благодаря воздей-ствиям извне, из социальной действительности, а в результате своей внутренней эволюции, творческого напряжения са-мого научного мышления. К представителям этого направ-ления относятся А. Койре, Дж. Прайс, Р. Холл, Дж. Рэнделл, Дж. Агасси.

Для представителей экстерналистского и интерналистского направлений характерно следующее: они считают, что на-ука - уникальное явление в истории культуры, зарождается она в период перехода от средневековья к Новому времени. В противовес позитивистским взглядам на науку, они утвержда-ют, что научный метод - отнюдь не естественный, непосред-ственно данный человеку способ восприятия действительно-сти, а формируется под воздействием различных факторов. Но понимают эти факторы они различно. Так, представители экстернализма Э. Цильзель и Дж. Нидам видят их в ломке соци-альных барьеров между деятельностью верхних слоев ремес-ленников и университетских ученых в эпоху зарождения и становления капитализма. Р. Мертон же обосновывает такие существенные черты научного метода, как рационализм и эм-пиризм, влиянием протестантской этики.

Интерналист А. Койре (1892-1964) - французский фило-соф и историк науки - видит условие возникновения науки в коренной перестройке способа мышления. Для него эта пере-стройка выразилась в разрушении античного представления о Космосе как о иерархическом упорядоченном мире, где каж-дая вещь имеет свое «естественное» место, в котором «земное» по физическим свойствам резко отличается от «небесного». Идея Космоса заменяется идеей неопределенного и бесконеч-ного Универсума, в котором все вещи принадлежат одному и тому же уровню реальности. Как считает А. Койре, разруше-ние Космоса - это наиболее глубокая революция, которая была совершена в человеческих умах, и породили ее измене-ния философских концепций, которые выступают в качестве фундаментальных структур научного знания. Следующим мо-ментом мыслитель выделяет геометризацию пространства, т. е. замещение конкретного пространства догалилеевской физики абстрактным и гомогенным пространством евклидовой гео-метрии. С его точки зрения, не наблюдение и эксперимент, хотя их значение в становлении науки он не отрицает, а создание спе-циального языка (для него это язык математики, в частности гео-метрии) явилось необходимым условием экспериментирования. Койре считает, что историю научной мысли до момента воз-никновения уже сформированной науки необходимо разде-лить на три этапа, соответствующих трем различным типам мышления: 1) аристотелевская физика, 2) физика «импето», разработанная в течение XV в., и 3) математическая физика Галилея.

Представитель экстерналистского направления, австрий-ский историк науки Э. Цильзель (1891-1944), замечает, что развитие человеческого мышления шло не однолинейно, а во многих качественно различных направлениях, где появление науки явилось лишь одной из его ветвей. В статье «Социоло-гические корни науки» он вычленяет общие и специфические условия формирования науки и научного метода. Общие условия таковы:

1. С появлением раннего капитализма центр культуры пе-ремещается из монастырей и деревень в города. Наука не могла развиваться среди духовенства и рыцарства, так как ее дух светский и невоенный. Поэтому она могла развиваться только среди горожан.

2. Конец средневековья был периодом быстрого техноло-гического прогресса. В производстве и в военном деле стали использоваться машины, что, с одной стороны, ставило задачи для механиков и химиков, а с другой - способствовало формированию каузального мышления.

3. Капитализм с его духом предпринимательства и конку-ренции разрушил присущий средневековому образу жизни и мышления традиционализм и слепую веру в ав-торитеты. Индивидуализм, формирующийся в обще-стве, явился предпосылкой научного мышления. Дове-ряя только себе, освобождаясь от веры в авторитеты,

ученый развивает критический дух, без которого невоз-можна наука. Никакое предшествующее общество не знало критического духа, так как оно не знало экономи-ческой конкуренции.

4. Феодальное общество управлялось традицией и привыч-кой, тогда как в становящемся капитализме важную роль играют рациональные правила управления и веде-ния хозяйства. А возникновение экономической раци-ональности способствовало развитию рациональных научных методов. Появление количественного метода, фактически не существовавшего ранее, неотделимо от духа расчетов и вычислений, присущих капиталистичес-кой экономике.

Рассматривая специфические условия, способствовавшие становлению экспериментального естествознания, Цильзель рассматривает три большие социальные группы: а) универси-тетских ученых-схоластов, б) гуманистов и в) ремесленников и их взаимоотношения на протяжении XV-XV вв.

Университетский дух до середины XV в. оставался по пре-имуществу средневековым и оказывал сильное сопротивление пониманию изменений внешнего мира.

Гуманисты - представители светской образованности - появились в итальянских городах в середине XTV в. Они не являлись учеными, а были секретарями знати, папы, служа-щими муниципалитетов. Многие из них становились литера-торами, другие наставниками детей знати. Но и университет-ские ученые, и гуманисты были приверженцами авторитетов, считает Цильзель.

Ремесленники, выходя из-под власти цеховых традиций и толкаемые к изобретательству экономической конкуренцией, были «пионерами эмпирического наблюдения, эксперимен-тирования». Среди них были привилегированные группы, получившие больше знаний по роду их деятельности. За все-стороннюю деятельность Цильзель называет их художниками-инженерами.

Попытку преодоления односторонностей интернализма и экстернализма предпринял американский ученый Т. Кун (1922-1995) в работе «Структура научных революций». Эк-стерналистская историография, считает он, необходима при изучении первоначального развития какой-либо области на-уки, обусловленной социальными потребностями общества. Для зрелой науки приемлема интерналистская историография. Обладая определенной автономией, оба подхода, по мнению Куна, дополняют друг друга.

В настоящее время сосуществуют (несмотря на то, что возникли в разное время) три модели исторической реконструкции наук:

1) история науки как кумулятивный, поступательный, прогрессивный процесс;

2) история науки как развитие через научные революции;

3) история науки как совокупность индивидуальных, час-тных ситуаций (кейс стадис).

Смысл исторически более ранней кумулятивистской модели может быть выражен следующими положениями: каждый последующий шаг в науке может быть сделан, лишь опираясь на предыдущие достижения; новое знание совершеннее ста-рого, оно полнее, точнее, адекватнее отражает действитель-ность; предшествующее развитие науки - предыстория, подготовка ее современного состояния; в прошлом знании значи-мы только те элементы, которые соответствуют современным научным теориям; все, что было отвергнуто современной на-укой, считается ошибочным, относится к заблуждениям.

Но прерывность может вторгнуться в науку актами творче-ства, возникновением нового знания, иногда в корне отлич-ного от старого. Как быть в такой ситуации, если стоять на точке зрения кумулятивизма?

Австрийский физик и философ конца XX - начала XX в. Э. Мах (1838-1916) решал эту проблему, формулируя принцип непрерывности, который заключается в том, что естествоиспы-татель должен уметь увидеть в явлениях природы единообразие, представить новые факты так, чтобы подвести их под уже из-вестные законы.

Французский физик и философ этого же периода П. Дюгем (1861-1916) отчетливо представлял, что в истории науки бывают крупные сдвиги, перевороты, но задачу истории на-уки он видел в том, чтобы включить их в такую историко-на-учную реконструкцию, которая ведет к постепенности, непре-рывности и обосновывает эти сдвиги, перевороты из предше-ствующего развития знания. Именно исходя из этой идеи мыслитель сумел показать значение развития средневекового знания для становления науки Нового времени. Дюгем писал: «В генезисе научной доктрины нет абсолютного начала; как бы далеко в прошлое ни прослеживали цепочку мыслей, ко-торые подготовляли, подсказывали, предвещали эту доктри-ну, всегда в конечном итоге приходят к мнениям, которые в свою очередь были подготовлены, подсказаны, предвещены; и если прекращают это прослеживание следующих друг за другом идей, то не потому, что нашли начальное звено, а по-тому, что цепочка исчезает и погружается в глубины бездон-ного прошлого».

Вторая модель понимает историю развития науки через научные революции. Но любое научное знание, полученное таким путем, должно быть доказано, т. е. выведено, систематизиро-вано, понято из предшествующего знания. Поэтому истори-ки науки, придерживающиеся эволюционистских взглядов, хотя и признавали революционные ситуации в истории науки, но считали, что понять их можно, лишь включив в непрерыв-ный ряд развития, сведя к эволюционному процессу. Различа-ются эволюционные концепции тем, как они понимают это сведение: это или понимание научных революций как убыс-трения эволюционного развития, когда в короткий промежу-ток времени происходит большое количество научных открытий, или анализ революционной ситуации проводится так, что истоки новых идей находятся все в более и более ранних работах предшественников.

Другие исследователи, в частности представители постпо-зитивизма (вторая половина XX в.), утверждают, что научная революция приводит к фундаментальной ломке старой теории, или парадигмы, или научно-исследовательской программы, ко-торые принципиально не сводимы к предшествующим теориям, парадигмам, исследовательским программам. Так, Т. Кун, на-пример, считал, что в ходе научной революции возникает новая теория, уже завершенная и вполне оформленная, в то время как И. Лакатос утверждал, что победившая в результа-те научной революции научно-исследовательская программа должна развиваться, совершенствоваться до «пункта насыще-ния», после чего начинается ее регресс. При этом существует возможность определять проблемы, подлежащие обсужде-нию, предвидеть аномалии.

В 60-70-х гг. XX в. делались попытки переписать истории отдельных наук по куновской схеме: периоды, в которых про-исходит накопление знаний, (причем здесь могут появляться и аномалии, не вписывающиеся в существующую парадигму факты) - нормальная наука, сменяются коренной ломкой па-радигмы - научной революцией, после чего опять идет про-цесс накопления знаний в рамках новой парадигмы. Но пред-посылка, из которой исходили авторы, оставалась в принци-пе старая: наука развивается поступательно, непрерывность нарушается только в периоды научных революций.

Третья модель реконструкции науки, которая зарождается в историографии науки, получила название кейс-стадис (case-studes) - ситуационных исследований. «Кейс-стадис - это как бы перекресток всех возможных анализов науки, сформу-лированных в одной точке с целью обрисовать, реконструиро-вать одно событие из истории науки в его цельности, уникаль-ности и невоспроизводимости».

Научное открытие при использовании такой реконструк-ции изображается как историческое событие, в котором сме-шались идеи, содержание, цели предшествующей науки, куль-туры, условий жизни научного сообщества этого периода. Полученный научный результат не берется изолированно для включения его в цепочку развития научных идей, а рассмат-ривается в соотнесении с имеющими место в этой ситуации научными гипотезами, теориями, в контексте социокультурных, психологических обстоятельств, при которых он был получен. Но может ли изучение локальных (фокусных) точек привести к выявлению всеобщих характеристик изучаемого периода? Анализ работ авторов, которые используют этот ме-тод реконструкции, показывает, что реально очень сложно выявить эти характеристики, поэтому в ходе ситуационного исследования чаще всего создается фрагментарная историчес-кая картина.

В перспективе, ситуационные исследования должны занять свое место в историко-научных изысканиях. Но уже сегодня можно выделить их методологи-чески значимые особенности:

1. Эти исследования сосредоточены не на готовом факте, итоге научного открытия, а на самом событии, по воз-можности целостном и неповторимом. Это событие, даже представляющееся частным и незначительным, несет в себе симптомы переломных, переворотных со-бытий в истории науки. Оно оказывается перекрестком разных направлений историко-научных поисков. Ситу-ационные исследования сочетают в себе синтетичность, универсальность и локальность, точечность, легко обо-зримую предметность анализируемого события.

2. Неправильно представлять кейс-стадис только как ре-конструкцию творческих актов, стоящих где-то рядом с научным текстом, объясняющим его предысторию. В основном речь идет о текстах, отобранных с целью как можно более полного воспроизведения ситуации.

3. Кейс-стадис характеризуется как некоторая воронка, в которую стягиваются и предшествующие и последую-щие события, хотя осуществляется анализ настоящего науки, «теперь», даже если это «теперь» и отстоит хроно-логически во времени от настоящего состояния науки.

4. Важно, что в качестве целостного и уникального берет-ся событие, малое по объему.

5. Внутри ситуационных исследований трансформируются обычные для историографии науки понятия, такие как непрерывность и дискретность, критерии научности, индивидуальное творчество и готовая научная теория, научное сообщество и т. д.

6. Характерным для ситуационных исследований являет-ся включение науки в контекст культуры, что и застав-ляет перестраивать типичные для исторической рекон-струкции понятия. При этом ситуационные исследова-ния можно подразделять на два рода: а) предметом изучения берутся некоторые мутационные точки, в кото-рых меняется тип культуры, тип мышления (диалоги Гали-лея, первые статьи Эйнштейна и т. д.); б) более рядовое со-бытие в истории науки, которое не выводит за рамки на-учного мышления данной культуры, но сосредоточивает в себе, фокусирует его основные особенности.

Если прибегнуть к графической модели истории науки, то традиционная кумулятивная историография науки может быть представлена прямой однонаправленной линией, в то время как историческая реконструкция на базе кейс-стадис будет представлять собой нечто вроде плоскости с возвыша-ющимися на ней холмами и пиками, которые изображают события большей и меньшей значимости. Между события-ми (а ими могут быть и конкурирующие теории) устанавли-ваются диалогические отношения, что на графической моде-ли можно показать как линии, соединяющие различные хол-мы и пики.

Опыт известных историко-научных работ, выполненных по методу ситуационных исследований, показывает, что ре-конструкция прошлого события как уникального предполагает сложную теоретическую работу по обобщению при построении целостного, «объемного» события, что достаточно сложно и представляется делом будущего. Все больше в исследования по истории науки проникает идея взаимодополняемости суще-ствующих методов.

Известный ученый, естествоиспытатель и мысли-тель В. И. Вернадский (1863-1945) предложил идею рассмот-рения истории науки как становления и развития научного мировоззрения. Опираясь на идеи социокультурной обуслов-ленности научного познания, большой вклад в исследование истории науки внесли ученые П. П. Гайденко, Е. А. Мамчур, Л. А. Маркова, С. Р. Микулинский, Л. М. Ко-сарева, И. Д. Рожанский и др.

Вопрос о периодизации истории науки в историографи-ческой литературе является дискуссионным. Воспользуемся получающей все большее признание периодизацией, соглас-но которой науке как таковой предшествует преднаука, где зарождаются элементы (предпосылки) науки, затем следует классическая наука, неклассическая и постнеклассическая (см. работы В. С. Степина, В. В. Ильина и др.).

Три функции науки. Биография науки - это ее жизнеописание, и о жизни науки мы с полным правом говорим потому, что жизнь науки - это часть жизни человека.

Как уже говорилось выше, душа человека требует от интеллекта завершенных знаний о мире, иначе она будет находиться в состоянии тревоги и страха. Интеллект, движимый природным любопытством, жаждой познания поставляет человеку все но-вые и новые знания. Поскольку душевная составляющая чело-века сильнее интеллектуальной, интеллект оказывается в слож-ном положении: угождать себе - значит непрестанно находиться в познавательном процессе и обновлении знаний о мире; угож-дать душе - правдами и неправдами обосновывать достоверность наличного знания.

В целом, если расположить в иерархической последователь-ности функции науки в связи с их ценностью для человека то, есть достаточно оснований для следующего ряда:

1. Психологическая функция - научное знание прежде всего ублажает душу человека, в смысле создания мифов о почти полном познании мира.

2. Духовно-интеллектуальная функция - научное знание и научная деятельность ублажают врожденную познавательную потреб-ность человека.

2 Утилитарно-прагматическая функция - научное знание используется при разработке технологий получения материальных продуктов для ублажения человеческого тела (тепла, света, трас порта, средств связи).

§ 2. Многообразие форм знаний: научные и вненаучные знания.

Познание не ограничено сферой науки, знание в той или иной своей форме существует и за пределами науки. Появле-ние научного знания не отменило и не упразднило, не сдела-ло бесполезными другие формы знания. Полная и всеобъем-лющая демаркация - отделение науки от ненауки - так и не увенчалась успехом до сих пор.

Каждой форме общественного сознания: науке, филосо-фии, мифологии, политике, религии и т. д. - соответствуют специфические формы знания. Различают также формы зна-ния, имеющие понятийную, символическую или художе-ственно-образную основу. В самом общем смысле научное познание - это процесс получения объективного, истинного знания. Научное познание имеет троякую задачу, связанную с описанием, объяснением и предсказанием процессов и явле-ний действительности. В развитии научного познания череду-ются революционные периоды, так называемые научные ре-волюции, которые приводят к смене теорий и принципов, и периоды нормального развития науки, на протяжении кото-рых знания углубляются и детализируются. Научные знания характеризуются объективностью, универсальностью, претен-дуют на общезначимость.

Когда разграничивают научное, основанное на рациональ-ности, и вненаучное знание, то важно понять: вненаучное зна-ние не является чьей-то выдумкой или фикцией. Оно произ-водится в определенных интеллектуальных сообществах, в соответствии с другими (отличными от рационалистических) нормами, эталонами, имеет собственные источники и сред-ства познания. Очевидно, что многие формы вненаучного знания старше знания, признаваемого в качестве научного, например, астрология старше астрономии, алхимия старше химии. В истории культуры многообразные формы знания, отличающиеся от классического научного образца и стандарта и отнесенные к «ведомству» вненаучного знания, объединя-ются общим понятием - эзотеризм.

Выделяют следующие формы вненаучного знания:

1) ненаучное, понимаемое как разрозненное несистемати-ческое знание, которое не формализуется и не описыва-ется законами, находится в противоречии с существую-щей научной картиной мира;

2) донаучное, выступающее прототипом, предпосылочной базой научного;

3) паранаучное - несовместимое с имеющимся гносеоло-гическим стандартом. Широкий класс паранаучного (пара- от греч. - около, при) знания включает в себя учения или размышления о феноменах, объяснение ко-торых не является убедительным с точки зрения крите-риев научности;

4) лженаучное - сознательно эксплуатирующее домыслы и предрассудки. Лженаука - это ошибочное знание, час-то представляет науку как дело аутсайдеров. Иногда лже-научное связывают с патологической деятельностью психики творца, которого в обиходе величают «маньяком», «сумасшедшим». В качестве симптомов лженау-ки выделяют малограмотный пафос, принципиальную нетерпимость к опровергающим доводам, а также пре-тенциозность. Лженаучные знания очень чувствитель-ны к злобе дня, сенсации. Их особенностью является то, что они не могут быть объединены парадигмой, не могут обладать систематичностью, универсальностью. Они пятнами и вкраплениями сосуществуют с научны-ми знаниями. Считается, что лженаучное обнаружива-ет себя и развивается через квазинаучное;

5) квазинаучное знание ищет себе сторонников и привер-женцев, опираясь на методы насилия и принуждения. Оно, как правило, расцветает в условиях жестко иерархизированной науки, где невозможна критика власть предержащих, где жестко проявлен идеологический ре-жим. В истории нашей страны периоды «триумфа ква-зинауки» хорошо известны: лысенковщина, фиксизм как квазинаука в геологии 50-х гг., шельмова-ние генетики, кибернетики и т. п.;

6) антинаучное - утопичное и сознательно искажающее представление о действительности. Приставка «анти» обращает внимание на то, что предмет и способы иссле-дования противоположны науке. Это как бы подход с «противоположным знаком». С ним связывают извеч-ную потребность в обнаружении общего легкодоступно-го «лекарства от всех болезней». Особый интерес и тяга к антинауке возникают в периоды социальной неста-бильности. Но хотя данный феномен достаточно опа-сен, принципиальное избавление от антинауки невоз-можно;

7) псевдонаучное знание представляет собой интеллекту-альную активность, спекулирующую на совокупности популярных теорий, например, истории о древних ас-тронавтах, о снежном человеке, о чудовище из озера Лох-Несс.

Еще на ранних этапах человеческой истории существова-ло обыденно-практическое знание, доставлявшее элементар-ные сведения о природе и окружающей действительности. Его основой был опыт повседневной жизни, имеющий, одна-ко, разрозненный, несистематический характер, представля-ющий собой простой набор сведений. Люди, как правило, располагают большим объемом обыденного знания, которое производится повседневно в условиях элементарных жизнен-ных отношений и является исходным пластом всякого позна-ния. Иногда аксиомы здравомыслия противоречат научным положениям, препятствуют развитию науки, вживаются в че-ловеческое сознание так крепко, что становятся предрассуд-ками и сдерживающими прогресс преградами. Иногда, напро-тив, наука длинным и трудным путем доказательств и опро-вержений приходит к формулировке тех положений, которые давно утвердили себя в среде обыденного знания.

Последнее включает в себя и здравый смысл, и приметы, и назидания, и рецепты, и личный опыт, и традиции. Обыден-ное знание, хотя и фиксирует истину, но делает это несисте-матично и бездоказательно. Его особенностью является то, что оно используется человеком практически неосознанно и в своем применении не требует каких бы то ни было предва-рительных систем доказательств. Иногда знание повседневно-го опыта даже перескакивает ступень артикуляции, а просто молчаливо руководит действиями субъекта.

Другая его особенность - принципиально бесписьменный характер. Те пословицы и поговорки, которыми располагает фольклор каждой этнической общности, лишь фиксируют его факт, но никак не прописывают теорию обыденного знания. Заметим, что ученый, используя узкоспециализированный арсенал научных понятий и теорий для данной конкретной сферы действительности, всегда внедрен также и в сферу не-специализированного повседневного опыта, имеющего обще-человеческий характер. Ибо ученый, оставаясь ученым, не перестает быть просто человеком.

Иногда обыденное знание определяют посредством указа-ния на общие представления здравого смысла или неспециа-лизированный повседневный опыт, которые обеспечивает предварительное ориентировочное восприятие и понимание мира. В данном случае последующей дефиниции подвергает-ся понятие здравого смысла.

К исторически первым формам человеческого знания от-носят игровое познание, которое строится на основе условно принимаемых правил и целей. Оно дает возможность возвы-ситься над повседневным бытием, не заботиться о практи-ческой выгоде и вести себя в соответствии со свободно при-нятыми игровыми нормами. В игровом познании возможны сокрытие истины, обман партнера. Оно носит обучающе-развивающий характер, выявляет качества и возможности человека, позволяет раздвинуть психологические границы общения.

Особую разновидность знания, являющегося достоянием отдельной личности, представляет личностное знание. Оно ставится в зависимость от способностей того или иного субъекта и от особенностей его интеллектуальной познава-тельной деятельности. Коллективное знание общезначимо, или надличностно, и предполагает наличие необходимой и общей для всех системы понятий, способов, приемов и пра-вил его построения. Личностное знание, в котором человек проявляет свою индивидуальность и творческие способности, признается необходимой и реально существующей компонен-той знания. Оно подчеркивает тот очевидный факт, что науку делают люди и что искусству или познавательной деятельно-сти нельзя научиться по учебнику, оно достигается лишь в об-щении с мастером.

Особую форму вненаучного и внерационального знания представляет собой так называемая народная наука, которая в настоящее время стала делом отдельных групп или отдельных субъектов: знахарей, целителей, экстрасенсов, а ранее явля-лась привилегией шаманов, жрецов, старейшин рода. При своем возникновении народная наука обнаруживала себя как феномен коллективного сознания. В эпоху доминирования классической науки она потеряла статус интерсубъективнос-ти и прочно расположилась на периферии, вдали от центра официальных экспериментальных и теоретических изыска-ний. Как правило, народная наука существует и транслиру-ется от наставника к ученику в бесписьменной форме. Иног-да можно выделить ее конденсат в виде заветов, примет, на-ставлений, ритуалов и пр. И, несмотря на то, что в народной науке видят ее огромную и тонкую, по сравнению со скорым рационалистическим взглядом, проницательность, ее часто обвиняют в необоснованных притязаниях на обладание ис-тиной.

В картине мира, предлагаемой народной наукой, большое значение имеет круговорот могущественных стихий бытия. Природа выступает как «дом человека», а последний в свою очередь - как органичная его частичка, через которую посто-янно проходят силовые линии мирового круговорота. Счита-ется, что народные науки обращены, с одной стороны, к са-мым элементарным, а с другой - к самым жизненно важным сферам человеческой деятельности, как-то: здоровье, земле-делие, скотоводство, строительство. Символическое в них выражено минимально.

Поскольку разномастная совокупность внерационального знания не поддается строгой и исчерпывающей классифика-ции, можно столкнуться с выделением следующих трех видов познавательных феноменов: паранормальное знание, псевдонаука и девиантная наука. Причем их соотношение с научной деятельностью или степень их «научности» возрастают по вос-ходящей. То есть фиксируется некая эволюция от паранормаль-ного знания к разряду более респектабельной псевдонауки и от нее к девиантному знанию. Это косвенным образом свиде-тельствует о развитии вненаучного знания:

1) Широкий класс паранормального знания включает в себя учения о тайных природных и психических силах и отношениях, скрывающихся за обычными явлениями. Самыми яркими представителями этого типа знания считаются мистика и спиритизм.

Для описания способов получения информации, выхо-дящей за рамки науки, кроме термина «паранормальность» используется термин «внечувственное восприятие» (или «парачувствителъность», «пси-феномены»). Он предполага-ет возможность получать информацию или оказывать вли-яние, не прибегая к непосредственным физическим спосо-бам. Наука пока еще не может объяснить задействованные в данном случае механизмы, как не может и игнорировать подобные феномены. Различают экстрасенсорное воспри-ятие (ЭСВ) и психокинез. ЭСВ разделяется на телепатию и ясновидение. Телепатия предполагает обмен информацией между двумя и более особями паранормальными способа-ми. Ясновидение означает способность получать информа-цию по некоторому неодушевленному предмету (ткань, ко-шелек, фотография и т. п.). Психокинез - это способность воздействовать на внешние системы, находящиеся вне сфе-ры нашей моторной деятельности, перемещать предметы нефизическим способом.

Заслуживает внимание то, что в настоящее время исследо-вание паранормального ставится на конвейер науки, которая после серий различных экспериментов делает свои выводы.

2) Для псевдонаучного знания характерна сенсационность тем, признание тайн и загадок, а также «умелая обработ-ка фактов. Ко всем этим априорным условиям деятель-ности в данной сфере присоединяется свойство иссле-дования через истолкование. Привлекается материал, который содержит высказывания, намеки или подтвер-ждения высказанным взглядам и может быть истолко-ван в их пользу. К. Поппер достаточно высоко ценил псевдонауку, прекрасно понимая, что наука может оши-баться и что псевдонаука «может случайно натолкнуть-ся на истину». У него есть и другой вывод: если некоторая теория оказывается ненаучной - это не значит, что она не важна.

По форме псевдонаука - это прежде всего рассказ или ис-тория о тех или иных событиях. Такой типичный для нее спо-соб подачи материала называют «объяснением через сцена-рий». Другой отличительный признак - безошибочность. Бессмысленно надеяться на корректировку псевдонаучных взглядов, ибо критические аргументы никак не влияют на суть истолкования рассказанной истории.

3) Характеристика девиантного и анормального знания. Тер-мин «девиантное» означает отклоняющуюся от приня-тых и устоявшихся стандартов познавательную деятель-ность. Причем сравнение происходит не с ориентацией на эталон и образец, а в сопоставлении с нормами, раз-деляемыми большинством членов научного сообщества. Отличительной особенностью девиантного знания яв-ляется то, что им занимаются, как правило, люди, име-ющие научную подготовку, но по тем или иным причи-нам выбирающие весьма расходящиеся с общеприняты-ми представлениями методы и объекты исследования. Представители девиантного знания работают, как пра-вило, в одиночестве либо небольшими группами. Ре-зультаты их деятельности, равно как и само направле-ние, обладают довольно-таки кратковременным перио-дом существования.

Иногда встречающийся термин «аномальное знание» не означает ничего иного, кроме того, что способ получения зна-ния либо само знание не соответствуют тем нормам, которые считаются общепринятыми в науке на данном историческом этапе. Весьма интересно подразделение анормального знания на три типа:

а) Первый тип возникает в результате расхождения регулятивов здравого смысла с установленными наукой норма-ми. Этот тип достаточно распространен и внедрен в ре-альную жизнедеятельность людей. Он не отталкивает своей аномальностью, а привлекает к себе внимание в ситуации, когда действующий индивид, имея специаль-ное образование или специальные научные знания, фиксирует проблему расхождения норм обыденного мироотношения и научного (например, в воспитании, в ситуациях общения с младенцами и пр.).

б) Второй тип возникает при сопоставлении норм одной парадигмы с нормами другой.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8