Санкт-Петербургский государственный университет.

Философский факультет.

Кафедра политических институтов и прикладных политических исследований.

Курсовая работа

Студента I курса

Хорзова Дмитрия Викторовича

Научный руководитель

Доктор философских наук

Профессор

Артёмов Георгий Петрович

Санкт-Петербург 2001г.

План.

Стр.

1.Введение.
2

2.Глава1.

Исторические и логические предпосылки этнического конфликта.

4

3.Глава2.

Причины и факторы этнических конфликтов. 7

§1. Территориальные проблемы и споры.
7

§2. Социально-экономические факторы.
9

§3. Роль и место религии в этнонациональных конфликтах.
13

§4. СМИ как фактор межнациональной дестабилизации.
15

4.Глава3.

Прогнозирование и пути предотвращения и разрешения этнических
конфликтов.
16

§1. Прогнозирование этнических конфликтов.
16

§2. Пути предотвращения и разрешения этнических

конфликтов.
18

5.Заключение.
22

Введение.

Выбор данной темы продиктован, прежде всего, актуальностью
предмета изучения. В конце 80-х, начале 90-х годов на территории бывшего
СССР произошло резкое обострение межэтнических отношений, которые в ряде
регионов приняли характер затяжных кровопролитных конфликтов.
Национальные особенности жизни, национальное сознание и самосознание
стали играть в жизни современного человека несравненно более важную
роль, чем это было 15-20 лет назад. Вместе с тем, как показывают
социологические исследования, формирование национального сознания и
самосознания происходит у современного человека зачастую на основе
неадекватных источников: случайных источников, рассказов родителей и
друзей, в последнее время – из средств массовой информации, которые в
свою очередь тенденциозно и некомпетентно трактуют национальные
проблемы.

Национальный конфликт – одна из разновидностей социальных
конфликтов наряду с такими их формами, как классовый конфликт,
религиозный, расовый, межгосударственный и др., в то же время всякий
социальный конфликт является конфликтом политическим.

Наука, изучающая социальные конфликты, их сущность, причины
возникновения, пути предотвращения и разрешения, называется
конфликтология. Этот раздел обществознания вплоть до конца 80-х годов
практически оставался за пределами интересов советских ученых-
обществоведов: официальная доктрина построения коммунизма
ориентировалась на создание общества всеобщей справедливости, равенства,
и, следовательно, бесконфликтности.

Первая потребность в научном осмыслении конфликтов возникла во
второй половине 1980-х г.г., когда перестали замалчивать национальные и
другие социальные конфликты в СССР. Однако реальное становление
отечественной конфликтологии началось лишь в 1990-х гг. К этому времени
в западном, прежде всего американском, обществоведении конфликтология
сложилась в самостоятельную научную дисциплину; сформировались научные
учреждения и научные школы, специализирующиеся на изучении конфликтов,
выработан соответствующий научный аппарат.

Современная российская конфликтология, безусловно, использует
знания, накопленные зарубежной конфликтологией, однако из-за ряда
культурных, территориальных и исторических особенностей России
отечественные ученые не могут полностью ориентироваться на опыт
зарубежной конфликтологии.

Одним из таких ученых является Здравомыслов А.Г., который в своей
работе «Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве»
анализирует, обосновывает необходимость перехода к рефлексивной
политике в национальных отношениях, обоснование которой состоит в
предложенной автором релятивистской теории национальных сообществ.

Проблемой этнических конфликтов занимается кандидат исторических
наук А.А. Жириков. В своей монографии «Этнические факторы политической
стабильности» автор анализирует роль и место этнического фактора в
процессе дестабилизации политической системы общества, возможные пути
регулирования межнациональных отношений для достижения единства и
стабильности Российского государства.

Рассматривая межнациональные ситуации и конфликты в регионах,
варианты концепций национальной политики, автор подводит к выводу:
подлинное межнациональное равенство, сотрудничество, согласованность
действий, единство в многообразии – залог политической стабильности в
России. В связи с научным исследованием этнических конфликтов можно
также упомянуть Тишкова В.А., Абдулатипова Р.Г., Авксентьевых А.В. и
В.А.. Так как отечественная наука не стоит на месте, то сегодня в
области этноконфликтологии появляются все новые и новые имена.

Современная конфликтология опирается на тезис о том, что конфликт
является совершенно нормальным состоянием общества или особой формой
деятельности и поведения личности. При этом поведение сторон является
одним из наиболее четких критериев, позволяющих произвести научную
типологию конфликтов:

При полном отсутствии взаимодействия конфликт (впрочем, как и другие
формы отношений) невозможен.

Нейтральное взаимодействие сторон предполагает, что действие оппонента
не носят никакой угрозы, но конфликт возможен как случайность в
результате ошибки, просчета лиц, ответственных за процесс принятия
решения, как следствие ухода одного или нескольких протагонистов от
выбора стратегии и т.д.

При позитивном взаимодействии возможность конфликта достаточно высока,
однако отношения участников, реакция на шаги и высказывания друг друга
будут направлены на то, чтобы избежать негативных последствий.

Процесс интеграции в Западной Европе, где трения между отдельными
странами разрешаются с учетом всех интересов и во имя общего блага,
может послужить примером.

Негативное взаимодействие для каждого из участников имеет четко
выраженное отрицательное значение. Конфликт в этом случае практически
неизбежен. Самым ярким и самым распространенным примером могут послужить
отношения между двумя или несколькими народами после того, как в
результате, или по злому умыслу пролилась кровь.

Полностью отвечая вышеуказанным характеристикам социального
конфликта в целом, конфликт межэтнический имеет ряд специфических
закономерностей.

Глава 1. Исторические и логические предпосылки
этнического конфликта.

Для понимания сути современных этнонациональных конфликтов имеет
смысл рассмотреть их в свете некоторых общеисторических тенденций,
внутренней связи с основными этапами исторического развития стран,
народов, цивилизаций.

Современные этнические конфликты могут иметь различную
социокультурную природу, разные исторические истоки. Следовательно, пути
их разрешения также могут быть существенно разнообразны. Это требует
разработки определенной типологии конфликтов этнонациональных групп,
разработки теоретической основы этой типологии.

В России сложились разные типы общностей, которые сформировались в
разные исторические эпохи. В стране увеличивается количество людей,
которые стремятся использовать для разрешения конфликтов современные,
выработанные наукой методы. Одновременно невозможно игнорировать и то,
что многие из древних общностей сумели донести до сегодняшнего дня
характерную для архаичных форм жизни специфику своих методов осмысления
явлений, разрешения сложных проблем, и не в последнюю очередь
конфликтов. Это влияние прошлого в разных этносах и группах существенно
различно, что создает основу для типологического разнообразия
конфликтов.

С методологической и исторической точек зрения максимальный
интерес представляют исторически первичные типы общностей, в первую
очередь этнического типа, т.е. исторически близкие к формированию
изначальной социокультурной специфики человека, качественного отличия
его жизнедеятельности от до человеческих, биологических форм жизни.
Этнос не является ни биологической, ни социобиологической формой
человеческой жизнедеятельности, но первичной социокультурной формой. Он
- форма жизни, преодолевшая биологическую ограниченность функций живого.

Этнос может существовать в форме племени. В связи с этим
правомерно говорить об этноплеменных культурах, ценностях, формах жизни,
сообществах.

Этнос характеризуется существованием жестких культурных и
социальных механизмов интеграции, которые обусловливают стремление
личности видеть оправдание своего существования, основную ценность в
своем растворении в сообществе. Существование личности в этом обществе
культурно оправданно лишь в той степени, в какой она способна в
максимальной степени подчинить себя, свои цели и средства утверждению
существования целого, его функций. Личность, следовательно, утверждает
себя лишь в той степени, в какой она себя обезличивает, в какой она
способна раствориться в целом. Эта форма жесткой внутренней интеграции
неотделима от крайних форм внешней дезинтеграции, т.е. противостояния
внешним силам, общностям. В основе архаичных отношений древних сообществ
лежит представление о том, что все общности вне «мы» - нечто чуждое,
несущее в себе абсолютную реальную и потенциальную враждебность людям,
т.е. членам данного этноса. На первых ступенях развития человечества
определяющим отношением между этносами был геноцид, т.е. потенциальная и
реальная угроза взаимного истребления.

Практически это означает, что исторически исходным отношением
между этносами является господство отношений конфликта, возможно, нечто
большего, чем конфликта в современном его понимании. Это исходное
отношение можно рассматривать по аналогии с расколом, как слабой
способностью взаимопроникновения смысловых полей групп, возможно,
этносов, как преобладание взаимоотталкивания, возможно,
взаимоистребления. Рассмотрение геноцида как культурно исходной
предпосылки этих отношений вполне вписывается в представление о расколе.
Столкновения между этносами в древности рассматривалось сторонами как
естественные и неизбежные, как требующие мобилизации всех воинских
доблестей этноса, всего эмоционального пафоса. Идеальная модель «войны
против всех», если под «всеми» понимать обособленные сообщества, имеет
своим историческим прототипом именно эту ситуацию. Экстраполяцию этого
типа отношений теоретиками на позднейшие типы общества, включая ранний
капитализм, можно рассматривать лишь как метафору, имеющую
методологическое значение.

Господство этого принципа даже на первых ступенях развития
общества не означает, сто между этносами шла постоянная абсолютная
истребительная война. Тем не менее, это означает, что при возникновении
любых проблем между этносами первичной, исторически и логически исходной
основой для осмысления ситуации, для вынесения конкретных решений
является представление об антагонизме с иными этносами, представление об
их виновности во всех бедах. Иначе говоря, в основе представления об
отношениях между «мы» и «они» лежало нравственное представление об
абсолютной чуждости, что давало санкцию на истребление как ответ на
отсутствие взаимопонимания, на собственный страх, на случайные
столкновения, на все что угодно.

Следует отметить, что эти архаичные представления достигли своего
завершенного выражения в манихейской модели мира, которая рассматривает
реальность как бесконечную войну двух субстанций-субъектов, т.е.
жизнеспособного добра, слитого с «мы», и активного, возможно,
воинственного зла, слитого с «они». Тем самым в основу миропонимания
кладется представление о мире как крайней форме антагонизма, что
становится основой для истребительных войн, людоедства, для
представлений о несовместимости существования людей и тех, кого в
качестве людей не рассматривают, и т.д. Это создает основу для идущего
через века, и даже тысячелетия, от Заратуштры (предшественника
манихейства) до Ленина, представления о людях-насекомых. Иначе говоря,
реальное отношение современных людей к вредным омерзительным «букашкам»
рассматривается в такого рода высказываниях как модель нравственной
основы отношений к определенным группам: этническим, политическим и
каким угодно.

Это представление позволяет сегодня воспроизвести исторически и
логически исходную точку формирования отношений между этносами. В мире
господства тотемной культуры локальные сообщества воспринимали друг
друга как отношение тотема и антитотема, которые могли отождествляться с
животными, насекомыми и т.д. История, однако, раскрывает себя как
возможность людей все дальше и дальше отходить от примитивных
представлений (хотя и не запрещает к ним возвращаться), разрабатывать
ослабленные формы подобных представлений, принципиально новые взгляды на
отношения этносов.

Хотя бесконечное количество этносов, племен исчезло во взаимной
борьбе, тем не менее, человечество сумело уцелеть, так как всегда
существовал противоположный полюс, т.е. возможность сосуществования
этносов, их слияния, всегда в той или иной форме и масштабах существовал
механизм культурного взаимопроникновения. Это не только уводило людей от
взаимного истребления, но и формировало критику опасной архаичной
парадигмы. Однако движение в этом направлении требовало от людей
напряженного стремления выйти за рамки исторически сложившихся форм
отношений.

Осознание общности судьбы проходит (если проходит) стадию
соединения этносов, племен в рамках единой государственности, как
попытка расширить зону замирения, сферу «мы». Формирование нации,
совпадающее с формированием гражданского общества, включает качественное
изменение отношения к иным этносам и нациям, развитие качественно нового
типа разрешения конфликтов, основанных не на модели:
«человек-насекомое», а на оппозиции: «человек-человек». Гражданское
общество нацелено на развитие, прогресс, что требует ориентации на
инновации, на диалог, на личность как высокую ценность. Развитие нации
включает изменение характера внутренних интеграторов. Возрастает
значение культурных интеграторов в том смысле, что целостность нации,
общества становится осознанной ценностью личности, которую она
воплощает, реализует в повседневной деятельности. Тем самым создается
возможность ослабить чисто административные, авторитарные и тоталитарные
механизмы интеграции, не ослабляя интеграцию как таковую. Одновременно
изменяется отношение к окружающим сообществам любых типов. Формируется
культурное основание для ответа на любой конфликт через его разрешение,
при учете интересов всех затронутых сторон, на основе диалога, его
углубления, создания соответствующих организационных форм. Исторически
этнические конфликты превращаются в национальные. Для них характерно
стремление сместить меру смыслов, решений ближе ко второму полюсу
исходной оппозиции, что одновременно совпадает со стремлением смещения
ко второму полюсу оппозиции: «этнос-нация». Воплощение этого движения
включает нарастание ценности диалога, учета интересов всех сторон.

Глава 2. Причины и факторы этнических конфликтов.

Этнические конфликты – один из самых распространенных видов
социальных конфликтов - сопровождают всю историю человечества. Несмотря
на чрезвычайное многообразие этнических конфликтов в мире, можно
обнаружить некоторые общие характерные причины их возникновения и
тенденции развития.

§ 1. Территориальные проблемы и споры.

Среди причин этнических конфликтов в качестве главной следует
обозначить территориальные проблемы, территориальные споры. Поскольку
этносы – территориально организованные общности людей. Постольку любое
посягательство на этническую территорию (истинное или мнимое)
воспринимается как посягательство на само существование этноса. Если
проанализировать основные этнические конфликты, то можно без труда
обнаружить территориальную проблему в качестве их важнейшего компонента.

Для обоснования территориальных претензий используются, как
правило, исторические факты. В качестве доказательств применяется
принадлежность той или иной территории определенному этносу в прошлом.
Обе стороны обладают, на их взгляд, бесспорными историческими
доказательствами, закрепляющими именно их право на владение территорией.
Но в результате многочисленных миграций населения, завоеваний и других
геополитических процессов территория расселения этноса неоднократно
менялась, как менялись границы государств. Эпоха, от которой начинается
счет этнической принадлежности территории, выбирается достаточно
произвольно, в зависимости от целей спорящих сторон. Углубление в
историю не только не приносит разрешения споров. Но, наоборот, делает их
более запутанными и субъективными. Территориальные проблемы, поэтому в
принципе неразрешимы, и их постановка в программах политических движений
и отдельных лидеров может выступить в качестве важнейшего признака
вызревающего этнического конфликта.

Вероятность найти такое решение проблемы, которое удовлетворило бы
обе стороны, чрезвычайно мала; в лучшем случае стороны могут принять
компромиссное решение, которое не разрешит конфликт по существу, а
переведет его из открытого в скрытое (латентное) состояние. При этом,
разумеется, не может быть никакой гарантии, что следующие поколения, не
удовлетворенные подобным решением, не возобновят открытый конфликт.

Конфликтологи насчитывают свыше 70 очагов потенциальных
территориальных конфликтов на земном шаре (т.е. латентных, скрытых
очагов наряду со многими актуализировавшимися конфликтами). Разумеется,
при таком масштабе рассмотрения проблемы можно зафиксировать лишь
наиболее значимые очаги конфликта, которые могут существенно повлиять на
геополитическую обстановку в мире или отдельных регионах мира. Наряду с
этим существуют многие десятки более мелких очагов возможных
территориальных конфликтов, которые должны быть предметом исследований
социологов этих стран. Среди актуализировавшихся территориальных
конфликтов на первую половину 1993 года на Кавказе наиболее значимыми
можно выделить конфликт вокруг Нагорного Карабаха, продолжавшийся
открыто более 5 лет, и осетино-ингушский. Оба этих конфликта не являются
локальными, они имеют существенное геополитическое значение, как и
конфликт в Чеченской республике, который продолжается с декабря 1994
года. В период с 1996 по 1999 гг. он находился в латентном состоянии,
условия Хасавюртовских соглашений не удовлетворили, по большому счёту,
ни одну из сторон, поэтому разгарание его с новой силой осенью 1999 года
было весьма прогнозируемо.

Каков же выход из этнотерриториальных конфликтов? Поскольку, как
мы утверждаем. Большинство из них принципиально неразрешимы,
единственный способ избежать кровопролитного развития событий – это
соблюдать принцип нерушимости границ. Современная политическая карта
мира сложилась в результате сложных геополитических процессов, в том
числе двух мировых войн. И в мировом политическом устройстве много
несправедливого. Однако трудно даже на мгновение представить себе судьбу
человечества, если начнется перекройка границ, если актуализируются те
семь десятков основных и сотни локальных этнотерриториальных конфликтов,
выявленные конфликтологами. И самое главное, нет никакой гарантии, что в
результате подобных преобразований, справедливости станет больше: ведь у
каждой из конфликтующих сторон свое представление о справедливом решении
проблемы.

Вторая группа этнотерриториальных проблем связана с вопросом о
создании независимых территориально-государственных образований.
Основная часть этносов на земном шаре не имеет собственных независимых
национально-государственных образований; часть из них имеет различные
формы государственности, включенные в состав других суверенных
государств. По мере повышения фактического статуса, развития экономики,
культуры этносов, не имеющих собственных суверенных государств, в их
среде нередко возникают движения, имеющие целью формирование
независимого национального государства. Особенно влиятельным подобное
движение может быть в том случае, если этнос имел на определенном этапе
своей истории независимое государство и впоследствии утратил его.
Подобные тенденции изменения своего государственного статуса – одна из
наиболее частых причин этнических конфликтов.

К такого рода конфликтам можно отнести грузино-абхазский конфликт,
в зарубежных странах – это конфликт вокруг баскской проблемы в Испании,
пенджабский в Индии. В отдельных случаях удается перевести конфликты в
латентное состояние; в других они выливаются в длительные войны.
Характерным является то, что, вопреки историческому опыту, лидеры
национальных движений рассматривают отделение от другого государства как
наиболее радикальный путь разрешения накопившихся проблем и единственный
способ этнического самоопределения. Так, хотя практически все республики
СССР существенно пострадали от распада этого государства, сепаратистские
тенденции, вопреки логике, сохранились и даже активизировались уже в
новых независимых государствах.

§ 2. Социально-экономические факторы.

Вторым важнейшим фактором является социально-экономический. Сюда,
как мне кажется, следует отнести борьбу этносов за материальные ресурсы,
разделение труда, идеологические проблемы, проблему власти и т.д.

В случае возникновения борьбы этносов за материальные ресурсы,
среди которых важнейшими являются земля и ее недра, каждая из
конфликтующих сторон стремится обосновать свое «естественное» право на
использование земли и природных ресурсов, и, как в случае с
территориальными конфликтами, подобные «ресурсные» конфликты имеют
тупиковый характер, и, как правило, разрешимы мирными средствами лишь на
ранних стадиях своего развития, до тех пор, пока не начались
межличностные столкновения на этой почве.

Говоря о России можно сказать, что определяющими в межнациональных
противоречиях являются, прежде всего, насущные проблемы, порожденные
развалом единого государства, кризисом неуправляемости, упадком
экономики. Это и стало основной причиной борьбы
национально-территориальных регионов за выживаемость путем
самостоятельного распоряжения природными ресурсами, проведения своей
бюджетной и налоговой политики.

Другим фактором, способным усилить напряженность в межнациональных
отношениях, может стать борьба внутри этнических групп. Весьма
показательно в этом отношении поведение националистически настроенной
интеллигенции, которая, желая получить свою долю колониального
наследства, всячески проявляет рвение в укреплении позиций своей нации в
новом государстве, в обосновании легитимности его притязаний на ту или
иную роль в прошлом, настоящем и будущем региона. При этом, как
свидетельствует опыт, при формировании национальной идеологии
интеллигенции не всегда удается избежать соблазна преувеличить заслуги
своего народа или очернить «соперников».

Национализм нередко является лишь маскировкой для сокрытия узких
интересов местных элит и, как следствие, средством мобилизации масс для
реализации этих интересов. Этнический конфликт представляет собой
эффективный способ отвода социального взрыва в русло межэтнической
борьбы. Возросшая роль этнополитических технологий позволяет вполне
осознанной политической манипуляции камуфлироваться в естественные и
«стихийные» коллективные действия, запланированные политические акции
оформлять как «взрыв народного негодования», народный протест и т.д.
поэтому можно предположить, что в том обществе, в том государственном
образовании, где складываются предпосылки для различного рода
экономических, социально-политических противостояний и конфликтов,
особенно связанных с перераспределением власти и ресурсов, неизбежно
возникнут национально-этнические конфликты. Применение таких средств
политической борьбы, возможно, и сулит тактический выигрыш конкретной
группе политиков в борьбе за власть, но издержки этого носят
стратегический характер, как для страны, так и для народов, ее
населяющих. Разумеется, существует и обратная зависимость. Многие
западные социологи, в частности, американский ученый Д. Хоровиц,
предлагают в качестве уменьшения остроты этнического конфликта
целенаправленно углубить внутриэтнический конфликт (например,
социально-классовый), поскольку последний, по его мнению, значительно
менее опасен для общества.

В ряду причин взрыва этнических чувств на постсоветском
пространстве и, в частности, в России профессор Л. Дробижева, например,
рассматривает «стабильные» факторы, имевшие место еще до перестройки:
повышение уровня образованности, формирование интеллигенции, тенденция
социального роста и, как следствие, подъем национального самосознания,
осознание своих интересов и новых запросов… В Бурятии, например, доля
специалистов с высшим образованием - бурят стала вдвое выше, чем у
русских. Естественно, русским пришлось уступать титульному народу,
который достиг высокого уровня образования. Сходная ситуация имеет место
в 11 российских республиках (из 21-ой).

«Другие причины, - считает она, - связаны с новой политической
ситуацией и демократизацией. Разрушение «тоталитарного государства», его
всевластия одновременно было разрушением основного института
воспроизводства нации, основных механизмов этого воспроизводства. Тем
более что процесс разрушения (мотивированный и идеологически
оправдываемый разными версиями импортного и плохо переваренного
либерализма: чем меньше государственного вмешательства и регулирования,
тем лучше) обгонял формирование институтов, способных переключить на
себя выполнение функций, традиционно осуществляемых государством.
Проводимая политика перехода к рынку, уход от традиционного
государственного вмешательства ведут к побочным следствиям, начиная с
коммерциализации масс-медиа и кончая остаточным принципом финансирования
госбюджетных сфер образования и культуры. Эти процессы стоит рассмотреть
под углом зрения их воздействия на воспроизводство этнической и
национальной культуры, сознания.

Модель, построенная таким образом, позволяет интерпретировать
главную причину всех межнациональных противоречий, перерастающих в
конфликты, - как рассогласование функционирования этих контуров,
разбалансировка механизмов, «заземленных» на государство.

С ослаблением тоталитаризма начинается борьба за изменение
политического устройства, экономических отношений. Это приводит к
появлению новых политических сил, заинтересованных в месте под солнцем…
Лозунги этнической консолидации были единственными, которые могли
сплотить массы. Этот фактор политики использовали и используют сейчас. В
сложных ситуациях, когда возникает чувство тревоги, подавленности,
чувство опасности, люди ищут такую группу, которая наверняка будет
опорой, консолидирующим ядром. И такой группой солидарности оказывается
свой народ, свой этнос. 1

Когда появляются экономические трудности, возникает
этноизоляционизм, стремление к этническому доминированию. Сегодня в
испытывающих свои (не наши) трудности западных странах также «немцы
начинают бороться с турками, англичане не хотят впускать к себе
этнических мигрантов и т.д. Сейчас и у нас есть зоны, где отказывают в
приюте вынужденным мигрантам из различных регионов бывшего Советского
Союза. 2

В результате борьбы весьма космополитических национальных элит за
собственность из бывших республик Союза в центральные области
устремились миллионные потоки беженцев (как русскоязычное население, так
и представители коренных национальностей).

Следует отметить, что вынужденные переселенцы и беженцы как бы
продолжили тенденции добровольного переселения в южные края России
жителей из Армении, Чечено-Ингушетии, Азербайджана и других республик
Кавказа. Они неоднозначны по своему социальному составу и
устремленности. К примеру, некоторые беженцы из Армении, не самые
бедные, построили в Ставрополье дома, которые своими размерами и
архитектурой скорее напоминают дворцы. Различными путями обзаводятся
недвижимостью в соседних регионах и беженцы из Чечни.

Имея деньги, многие переселенцы не работали, занимались торговлей,
зачастую вели праздный образ жизни. Этот вызывало, естественно,
негативное к ним отношение, причем независимо от национальности, со
стороны коренного населения края. В течение 1992 года органы внутренних
дел, во многих случаях вместе с прокуратурой, вынуждены были проводить
профилактические мероприятия, применять превентивные меры, чтобы не
допустить разрастания конфликтной ситуации на межнациональной основе.

Причины такого положения носят как объективный, так и субъективный
характер: здесь и существенные отличия политических, экономических,
национально-территориальных условий, систем социально-психологических
ценностей, стиля культурно-бытового поведения, это и разрыв прежних
интегрирующих экономических связей, упадок производства, нарастающая
зависимость от развитых зарубежных стран. Тем более что в условиях
пошатнувшегося влияния Центра на экономические процессы в субъектах
Федерации ослабло его влияние и на общественно-политическую сферу.

Республики, края и области стали, как уже говорилось, искать выход из
кризиса в суверенизации и экономической самостоятельности.

Говоря о причинах, порождающих конфликты на этнической почве,
нельзя не упомянуть о сложившемся в большинстве полиэтничных обществ
разделении труда между этническими группами. Зависимость трудовых
ориентаций от страны происхождения прослеживается у эмигрантов в США
даже через 2-3 поколения. Этническое сознание становится основой для
подбора кадров, и в некоторых республиках трудовые коллективы
формируются на основе этнической, земляческой, клановой солидарности.
Целые социальные и профессиональные слои приобретают этническую окраску
(например, коммерция, как наиболее выгодное в нынешних условиях
занятие), монополизируются целые профессии. Поскольку различные сферы
приложения труда дают различные доходы, между ними складывается
негласная конкуренция, пристрастное сопоставление трудового вклада и
вознаграждения. Когда существует определенная зависимость между сферами
труда и этническими общностями, эта конкуренция переносится на сами
этнические группы, автоматически придавая любому социальному и
политическому противоречию или столкновению экономических интересов
взрывоопасность и ожесточенность межэтнического противоборства, в
результате чего возникает напряжение в межэтнических отношениях – первый
предвестник конфликта.

§ 3. Роль и место религии в этнонациональных конфликтах.

Неизменная теоретическая модель влияния религии на жизнь общества
– содействие его интеграции, сплочению. Реальный исторический опыт
говорит о более сложном воздействии религии на процессы, происходящие в
обществе. Он может способствовать возникновению и обострению социальных
и межнациональных конфликтов. Но может привести к сглаживанию
противоречий, выступать как сила интегрирующая. Характер этого влияния
во многом зависит от исторического опыта взаимодействия вероисповедных
сообществ, от особенностей государственной политики по отношению к
религии, религиозным объединениям и верующим, от позиции религиозных
центров, мирян и национальных элит.

Переход от тоталитаризма к демократии в полиэтническом и
поликонфессиональном обществе – а российское общество является именно
таковым – чреват усилением этнонациональных противоречий, ростом
национальной и конфессиональной нетерпимости.

Социологический опрос, проведенный Российским независимым
институтом социальных и национальных проблем по всероссийской выборке
весной 1993 года, показал, что неприязнь, проявляемая по отношению к
исламу и иудаизму, к народам мусульманской и буддийской культуры, к
«лицам кавказской национальности», а также к евреям, очень высока, а
среди так называемой «реформенной» молодежи (16-20-летних) она в 2-2,5
раза выше, чем у представителей старших поколений.

Усилению межконфессиональной и межнациональной напряженности
способствуют, наряду с экономическим кризисом и переделом
государственной собственности, стремление властных структур и
национальных элит использовать религии и их институты в своих
политических интересах; нарушение государственными органами и
должностными лицами конституционных принципов отделения религиозных
объединений от государства и равенства религий перед законом; сильная
тенденция к превращению Русской православной церкви в государственную
церковь; активизация исламского фундаментализма.

Лозунги превращения русского православия в государственную
религию, а России – в «православную державу» находят однозначный отклик
в среде народов мусульманской и буддийской культур, способствуя усилению
антирусских, националистических настроений, фактически помогая укрепить
позиции сепаратистов.

Российская общественность выражает серьезную озабоченность в связи
с ухудшением межконфессиональных и межэтнических отношений. В заявлении
группы священнослужителей и мирян русской православной церкви,
опубликованном в «Независимой газете», говорится о том, что «дух
ненависти» к «инородцам» и христианам других конфессий проник в ограду
Церкви». Авторы заявления призывают православных граждан России:
«Изгоните из своих сердец межнациональную и межконфессиональную вражду,
как и всякую вражду, не имеющую ничего общего с христианством»
(Независимая газета. 1992. 12 августа). Реалии сегодняшнего дня
свидетельствуют о том, что осуществить этот призыв будет нелегко.

Анализ результатов опроса 85 экспертов – ведущих религиоведов
страны, видных религиозных деятелей различных конфессий и активистов
религиозно-политических партий и движений – показывают, что в ближайшие
годы в России ослабления напряженности в отношениях между
вероисповеданиями не предвидится. Более того, ожидается ее усиление.

В свете рассматриваемой проблемы особый интерес представляют
данные, касающиеся межконфессиональных противоречий между христианами и
мусульманами, православными и католиками, так как эти противоречия
способствуют заметному осложнению межнациональных отношений. Почти 100%
экспертов уверены, что названные противоречия сохранятся на прежнем
уровне.

Принадлежность противостоящих сторон в этноконфликтной ситуации к
различным конфессиональным культурам создает много шансов для ее
развития в полномасштабный, затяжной, а нередко и насильственный
конфликт.

Во-первых, в этом случае возникают условия, позволяющие
использовать религию в целях этнополитической мобилизации, для
подготовки этнонациональной общности к противоборству с подлинным или
мнимым противником, дегуманизации и демонизации его образа. В священных
текстах и исторических фактах отыскивается аргументация, способствующая
поддержанию накала страстей на высоком уровне. При этом подчас
используются сюжеты прошлых веков, касающиеся соответствующих
деноминаций, которые не имеют никакого отношения к этносам, участвующим
в конфликте. Таким образом, межнациональный конфликт существенно
отягощается, приобретая черты межконфессионального противоборства, еще
более сокращая возможности рационализации поведения противодействующих
сторон.

Во-вторых, увеличению продолжительности конфликта и усилению его
ожесточенности могут способствовать и способствуют часто на деле
солидарность с конфликтующими сторонами единоверцев из других стран, их
моральная и материальная поддержка (в том числе поставками оружия и
направлением боевиков).

В-третьих, принадлежность противоборствующих сторон в
этнополитическом конфликте к различным конфессиям резко уменьшает
пространство для использования возможностей религий и их институтов в
целях урегулирования конфликта или хотя бы минимизации насилия в нем.

По похожей схеме развивались кровопролитные арабо-израильский,
хорвато-мусульманский, сербскохорватский, армяно-азербайджанский и
многие другие конфликты.

Необходимо сделать все, чтобы такие конфликты не развернулись на
территории России.

Опасность использования религий в политической борьбе особенно
велика и сегодня, когда главной угрозой гражданскому миру,
межнациональному согласию, целостности российского государства является
радикализм. Поддержка религиозными организациями той или иной
политической группировки может способствовать усилению конфронтации.
Одновременно такие действия могут вести и ведут к противопоставлению
различных конфессий (а в условиях России этноконфессиональных общностей)
друг к другу, к резкому обострению противоречий внутри вероисповеданий.

§ 4. Средства массовой информации как фактор межнациональной
дестабилизации.

Общеизвестна значимость средств массовой информации в формировании
общественного сознания. При помощи СМИ интеллигенция, а точнее,
интеллектуальная элита, может влиять на умы, стимулируя рост
национального самосознания.

«В политической жизни общества пресса, - пишет политолог
А.А.Чичановский, - играет бинарную роль: она и отображает политику
(репродуктивная функция), и творит ее (продуктивная) …национальную
политику в том числе и таким образом творят и средства массовой
информации, и властные структуры, и все прочие внутренние и внешние
исторические и текущие обстоятельства» (Чичановский А.А. Средства
массовой информации как фактор этнополитической ситуации.
Этнополитический вестник.1995.№2.С.137).

Фокусируя внимание в освещении межнациональных отношений лишь на
фактах из конфликтных регионов, средства массовой информации фактически
невольно разжигают межнациональные страсти. Если к этому добавить не
всегда достаточную компетентность и объективность, возможные личные
симпатии и приверженности, то вполне реальными становятся искажение,
деформация, дезинформация, вызывающая новые витки, в том числе и
вооруженного противостояния. Продолжаются, например, попытки в СМИ
определенной направленности мобилизовать общественное мнение России на
борьбу с «исламским фундаментализмом». Возможно, такая постановка
вопроса и отвечает интересам стран, находящихся в конфликте с арабскими
и мусульманскими странами, но для Российской Федерации, в частности для
Кавказа, такой подход мало приемлем и разрушителен, тем более что
критерии различий между исламом как таковым и «исламским
фундаментализмом» не определяют (преднамеренно?) даже сами авторы
подобных публикаций.

Явно негативную роль играют не всегда компетентные, а подчас и
подстрекательские, оскорбительные публикации и передачи в СМИ,
возбуждающие национал-экстремизм, за которые журналисты не несут никакой
ответственности.

Особенно удручает отсутствие реальной правовой возможности
воздействовать на СМИ, которые в погоне за подписчиком и зрителем в
изданиях и программах телевидения обнародуют лишь сенсационную
информацию о безнаказанных преступлениях, тяжелых случаях и последствиях
межнациональных столкновений, террористических актов. Нередко подобная
информация о совершенных преступлениях без указания на последующее
наказание является косвенной пропагандой преступности как способа
жизнеобеспечения в условиях безработицы. Жестокая, сплошь негативная
информация кодирует поведение, поражает людские души злобой и
ненавистью. Гражданский и профессиональный долг журналистов –
способствовать межнациональному умиротворению, духовному и нравственному
возрождению России, укреплению правовых демократических основ ее
государственности.

Глава 3. Прогнозирование и пути предотвращения и разрешения этнических
конфликтов.

§ 1. Прогнозирование конфликтов.

В практической деятельности людей особое значение имеет
прогнозирование этнических конфликтов. Для этого необходимо выявить
факторы, способные перевести латентные конфликты в открытые или усилить
(эскалировать) вялотекущие этнические конфликты. Такие факторы
называются конфликтогенными. Потребности общества заключаются, прежде
всего, в том, чтобы конфликтология дала прогнозы этнических конфликтов,
выявила конфликтогенные факторы на определенной территории. Так в России
конфликтогенные факторы в сфере межэтнических отношений можно выявить на
Ставрополье и шире – на Северном Кавказе, поскольку события последних
лет свидетельствуют, что процессы на Северном Кавказе составляют единое
целое.

Первое. Одним из важнейших конфликтогенных факторов в сфере
этнических отношений, как отмечалось выше, является борьба этнических
групп за овладение ресурсами, из которых важнейшим является земля. В
условиях Ставрополья и всего Северного Кавказа борьба за овладение
землёй на этапе формирования частной собственности на землю может
принять, особенно в восточных и южных районах края, насыщенных
переселенцами из республик Северного Кавказа и Закавказья, характер
острого межэтнического конфликта. Особенно мощным конфликтогенным
фактором может выступить введение свободной купли продажи земли, в
результате чего земля из средства производства (в этом случае её
конфликтогенное значение гораздо меньше) может превратиться в средство
накопления (т.е. хранения вложенных в неё капиталов) и предмет
откровенной спекуляции. А это, в свою очередь, может вызвать мощный
всплеск этнической напряженности, сущностью которой станет выяснение
исторического права того или иного этноса на владение землей.

Второе. В условиях перехода к рыночным отношениям каждая из
этнических групп, проживающих в крае и на Северном Кавказе, будет
стремиться к формированию в рамках этой группы слоя предпринимателей. С
учётом этого, а также того, что формирование предпринимательского слоя
идёт в настоящее время на основе торгового, а не промышленного капитала
и наблюдается интенсивное экономическое расслоение, можно предполагать,
что различные этнические группы будут весьма ревностно наблюдать за
этими процессами. Выше уже отмечалось, что ориентация определенных
этнических групп на конкретные виды производства и трудовой деятельности
вообще – закономерный наблюдающийся во всём мире процесс. Однако,
поскольку в советский период некоторые виды трудовой деятельности
приобрели явно криминальный оттенок (торговля, общественное питание,
отдельные виды обслуживания населения), общественное сознание с большим
недоверием относится к этническим группам, традиционно, иногда в течение
столетий ориентирующимся на эти виды деятельности. Тем более обостренно
будет восприниматься процесс становления класса предпринимателей именно
в этих сферах и этих этнических группах. Вполне вероятны конфликты с
этнической окраской, имевшиеся в прошлом в теневом бизнесе – теперь уже
в легальном бизнесе, особенно в борьбе за сферы влияния. Это в свою
очередь будет провоцировать острое неприятие данных этнических групп со
стороны других национальностей.

Третье. Весьма неоднозначное влияние на этнические процессы на
Северном Кавказе и Ставрополье оказывает и будет оказывать миграция.
Мировая практика свидетельствует, что миграция сама по себе содержит
значительный конфликтогенный потенциал; но он особенно велик, когда
миграция осуществляется как результат этнических конфликтов или их
угрозы. Беженцы из «горячих точек» распространяют сведения об ужасающих
зверствах каждой из сторон; зачастую невозможно выяснить, что из этих
описаний является подлинным, а что вымышленным или слухами. Для России и
Ставропольского края дополнительной проблемой является сложный
этнический состав миграционного потока. Вопреки распространённому
мнению, на территорию России мигрируют из конфликтогенных зон не только
русские, но и другие национальности, причём некоторые из них имеют
собственные национально-государственные образования. Так, за 1992 год –
первую половину 1993 года около половины беженцев и вынужденных
переселенцев, прибывших даже в Красноярский край, являются не
этническими русскими.3 Ситуация последних лет, вызванная новым
обострением конфликта в Чечне, в целом не изменила картину
происходящего, поток не русских эмигрантов ни сколько не уменьшился. Тем
более это характерно для Ставрополья. В результате мощного миграционного
потока в этот регион в некоторых районах края создаётся критическая
нагрузка на инфраструктуру (школы, больницы, транспорт, сфера
обслуживания), обостряется ресурсная проблема. В случае, когда среди
мигрантов на территорию края значительна доля лиц тех национальностей,
которые имеют собственную государственность либо на территории России,
либо на территории бывшего СССР, это вызывает непонимание среди местного
населения, испытывающего неудобства из-за притока беженцев.
Ограничительные меры не дают в данном случае желаемых результатов; так,
в 1992 году каждый третий мигрант проживал в крае без прописки, в наше
время ситуация не на много лучше, это создаёт благоприятные условия для
различного рода злоупотреблений, а это в свою очередь выступает как
вторичный конфликтогенный фактор в межэтнических отношениях. Поэтому
необходимо признать, что, несмотря на различные ограничительные меры,
Ставропольский край будет выступать привлекательным объектом для
беженцев и вынужденных переселенцев.

Четвёртое. Хотя территориальные проблемы являются в мировой
практике этнических конфликтов наиболее острыми, для Ставропольского
края этот вопрос не является самым актуальным, однако для Северного
Кавказа данная проблема существует. Это, прежде всего проблема Чечни, а
также вопрос о ногайской государственности. В Чеченской республике
существуют силы, которые желают сделать её независимым государством, что
в принципе ни как не увязывается с территориальной политикой РФ. Отсюда
неизбежно следует конфликт, который мы до сих пор наблюдаем. Проблема
ногайской государственности не столь актуальна сейчас как 7-8 лет назад,
однако хотелось бы упомянуть и о ней. Разумеется, стремление ногайского
этноса к формированию собственной государственности вполне объяснимо и
закономерно. Однако реализация этого стремления в нынешних условиях
имеет ряд осложняющихся факторов. Главный из них – ногайская
государственность не может сложиться только в пределах одного субъекта
Российской Федерации, так как ногайцы компактно проживают на территории
Ставропольского края, Дагестана, Чечни, а также в отдельных районах
Карачаево-Черкесии. Уже одно это создаёт значительный конфликтогенный
потенциал в регионе.

§ 2. Пути предотвращения и разрешения конфликтов.

Непременным условием предупреждения межнациональных конфликтов
должен быть более полный, чем это было до сих пор, учёт состояния
массового сознания, сложившихся и доминирующих в нём оценок и
представлений, связанных с проблемами межнациональных отношений,
реальных ожиданий масс, их ориентации на традиции и новации. Даже тогда,
когда они явно неадекватны, не учитывать их нельзя. В межнациональных
конфликтах имеют место не только неадекватное отражение реальности, но и
элементы иррационального, стихийно-спонтанного, разрушительного.
Предвидеть такого рода проявления невозможно, не изучая состояния
массового сознания, предшествующего конфликтам.

Ни для кого не секрет, что средства массовой информации
существенно влияют на формирование самосознания личности в современном
мире, поэтому с целью предотвращения национальных конфликтов, в печати,
на телевидении важно определить на правовой основе приоритеты в
информировании населения, пропагандировать примеры не вражды, а дружбы,
взаимопомощи, интернационализма и т.п. Трудно считать совершенно
безосновательными предложения вообще не муссировать в печати
национальный вопрос как политический, а решать национальные проблемы
путём развития экономической интеграции, деловой экономической
заинтересованности, воспитания чувства духовного единства и т.д. Это
позволило бы легче решать сами национальные проблемы.

Одна из важнейших проблем преодоления конфликтов заключается в
том, что само вычленение всех потенциальных возможностей предотвращения,
смягчения этнических в своей культурной основе столкновений опирается на
философию, культуру гражданского общества, либеральной цивилизации,
общества, находящемся на принципиально ином уровне понимания и
объяснения мира, чем архаичные этносы, не отделяющие свою жизнь от
клочка земли, за который исторически сложившаяся культура санкционирует
возможность, необходимость обрекать на гибель сколько угодно людей.
Только массовый уход от этих представлений может спасти мир от
стремления к взаимному истреблению как средству разрешения конфликтов.
Место архаичных представлений должно замещаться представлениями о
человечестве как основе, предпосылке и результате решения определяющих
внутренних и внешних проблем сообществ.

Разрешение конфликта – это главная цель конфликтологии. В науке
отсутствует единая методика разрешения этнических конфликтов, и это
правильно. Хотя в протекании этнических конфликтов много сходных,
однотипных процессов, в каждом из конфликтов участвуют реальные люди со
своими собственными идеями, страстями, стереотипами, с собственным
мировоззрением. Поведение людей в конфликтных ситуациях зачастую не
поддаётся логическому анализу, противоречит здравому смыслу. В качестве
лидеров в конфликтных ситуациях, как правило, выступают
неуравновешенные, экзальтированные люди, передающие свою конфликтную
энергию массам людей. Изучение конфликтов показывает, как часто и как
нелепо обе стороны упускают оптимальные возможности для разрешения
конфликтов или, по крайней мере, снижения их остроты. Кроме этого,
всегда надо учитывать влияние сил, заинтересованных в продолжении
конфликта. Поэтому невозможно создать какую-либо универсальную схему или
даже набор схем и приёмов для разрешения конфликтов. Разрешение
конфликта – всегда творчество.

Западными конфликтологами разработано немало пособий, рекомендаций
по разрешению конфликтов на микросоциальном уровне (конфликты в семье, в
трудовом коллективе). Исследование этих процессов осуществляется в
основном методами психологической науки. Разрешение конфликтов на
макросоциальном уровне (между государствами, этносами, конфессиями)
изучено значительно хуже и не может быть достигнуто только методами
психологических приёмов, т. к. в этом случае мы имеем дело не с
межличностными, а институализированными конфликтами, хотя между ними
имеется немало общего. Психологический фактор стабилизации
межнациональных отношений в многонациональном государстве напрямую
связан с правовым фактором и заключается в том, что необходимы
действенные регулятивные наднациональные правовые средства, общие
гражданские нормативы и правила поведения людей. Важно учитывать, что
каждый человек несёт в себе черты националиста и интернационалиста.
Веками у людей, живущих замкнутыми группами, в ходе естественного отбора
вырабатывались инстинкты индивидуальной и групповой защиты, идеи
коллективизма, солидарности, альтруизма. Врождённые разнообразные и
взаимно противоречащие друг другу инстинкты по-разному представлены в
психологии, как разных людей, так и разных народов. С этим надо
терпеливо считаться. Регулировать, облагораживать естественные инстинкты
общепринятыми нормами поведения – в этом важнейшая функция современного
права и морали, будь то групповая или общественная мораль. Важно с
научных позиций оценить положительную или отрицательную, в тех или иных
обстоятельствах, роль и взаимосвязь этнических факторов и политической
ситуации и на этой основе определить пути гармонизации межнациональных
отношений. Конфликтологи – авторы многочисленных пособий утверждают, что
люди, обученные навыкам разрешения конфликтов на микросоциальном уровне,
смогут выступить в качестве посредников конфликтов макроуровня,
например, этнических. И в таком подходе есть свой резон: ведь рано или
поздно стороны, участвующие в межэтническом конфликте, садятся за стол
переговоров, и тогда возникает микросоциальная группа, для работы с
которой можно использовать эти многочисленные методики. Однако по опыту
даже последних лет мы знаем, что такая работа не всегда имеет позитивный
долговременный результат: согласие, достигнутое на переговорах, является
недостаточным для больших масс людей, участвующих в этническом
конфликте, для масс, которые зачастую готовы идти на многие жертвы «до
победного конца».

Это, однако, не значит, что вообще следует отказываться от работы
на микросоциальном уровне по разрешению этнических конфликтов. Хотя
мировой опыт разрешения конфликтов свидетельствует о неспособности
разрешения макросоциальных этнических конфликтов методами, выработанными
для микро социумов, однако деятельность с небольшими группами людей
способствует снижению общей социальной и этнической напряжённости в
конфликтующем сообществе и в конечном итоге создаёт благоприятную почву
для разрешения конфликтов политическими средствами.

В принципе, все способы исхода этнических конфликтов можно
объединить в три группы. Первая – победа одной стороны над другой, т.е.
решение проблемы с позиции силы. Именно на такой результат этнического
конфликта чаще всего ориентируются конфликтующие стороны на ранних
этапах конфликтов. Второй вариант – взаимное поражение сторон. Чаще
всего такой исход событий возможен, когда стороны истощили свои силы в
борьбе, и при этом ни одна из сторон не смогла одержать заметной победы
над другой. Третий способ исхода конфликтов – это взаимный выигрыш
(достижение позитивного согласия по основным вопросам и начало
интегративного взаимодействия). Такой исход конфликта чаще всего
возможен при наличии политической воли к позитивному разрешению
конфликта и, как правило, достигается с помощью посредников. Первый
способ исхода конфликтов не даёт долговременных результатов, и спустя
некоторое время такой конфликт может возникнуть с новой силой. При
погашении конфликта вторым способом он переходит в латентное состояние,
и также имеет высокую вероятность последующей актуализации. Далеко не
всегда можно рассчитывать на третий способ исхода конфликта, особенно
если дело касается территориальных конфликтов. Однако именно такой
подход может придать конфликту не разрушительное, а созидательное
содержание.

Специфика попыток разрешения современных этнических конфликтов
заключается в изменении общемировой обстановки, в том, что сегодня
стремление конфликтующих сторон довести столкновение до крайних форм
взаимного истребления в возрастающей степени входит в противоречие с
человечеством в целом, с гуманизацией культуры, с необходимостью решать
экологические проблемы, обеспечивать стабильность и развитие. Существует
общая озабоченность опасностью перерастания локального конфликта в
мировой, общей дегуманизации мира из-за архаизации этнонациональных
отношений. Архаическая тенденция вступает в противоречие с общей
тенденцией, связанной с возрастанием роли личности, её стремлением к
саморазвитию. Преодоление этого рода негативных процессов сопряжено с
вмешательством в конфликт третьего участника, т.е. стран с развитым
гражданским обществом, или, по крайней мере, стран, стремящихся его
утвердить. Новую ситуацию формирует способность развитых стран
воспрепятствовать доведению конфликтов до крайних форм, попытки этих
стран навязать миру более гуманные смыслы решения.

Немаловажную роль в урегулировании межнациональных конфликтов
играет религия. Религиозные организации располагают большими
возможностями для сглаживания этнополитических противоречий,
формирования толерантности. С целью эффективного использования этих
возможностей необходимо в первую очередь добиваться устранения
межконфессиональной нетерпимости и взаимодействия между вероисповедными
сообществами. Выдвигаемые время от времени различными мыслителями и
религиозными деятелями идеи и планы создания единой общечеловеческой
религии, способной изжить нетерпимость и установить взаимопонимание
между народами, утопичны.

Заключение.

Испокон веков в обществе существуют конфликты. В зарубежной
социологии ХХ века доминирует точка зрения, что конфликт является
неизбежным явлением в истории человеческого общества и стимулом
социального развития. Существуют различные формы социальных конфликтов:
классовый, религиозный, расовый, межгосударственный и др. Этнический или
национальный конфликт – одна из разновидностей социальных конфликтов.
Всякий конфликт без сомнения вызывается рядом причин, этнополитический
конфликт – не исключение.

Причиной разгарания этнического конфликта может стать
посягательство на территорию проживания этноса, стремление этносов
выходить из-под «имперского обруча» и создавать независимые
территориально-государственные образования. Социально-экономические
проблемы также пагубно влияют на межнациональные отношения. Борьба за
природные ресурсы, приоритеты в трудовой деятельности, социальные
гарантии – всё это вызывает этнические стычки, которые в дальнейшем
перерастают в крупномасштабный конфликт. Экономический кризис, когда
люди порой не могут удовлетворить своих самых необходимых потребностей,
приводит к изменению внутреннего, душевного состояния людей. Люди,
находящиеся в состоянии фрустрации – подавленности, тревоги и
растерянности в результате потери перспективы исторического развития,
обесценения стимулов созидательной деятельности, в поиске разрешения
своих проблем всегда обращаются к другим людям, и, прежде всего к тем,
кто ближе по духу, привычкам и характеру, а значит, к представителям
своего этноса. Вместе они начинают искать виновника все бед, и зачастую
им оказывается другой этнос. Начинает действовать архаическая установка,
делящая всех на своих и чужих, что в конечном итоге приводит к
конфликту. Иногда межконфессиональные противоречия стимулируют рост
негативных отношений между этносами. Часто это происходит в связи с тем,
что те массы людей, которые заполняют сегодня храмы всех конфессий, не
являются подлинно религиозными людьми, как это подразумевается в
общественной мысли. Они приходят в церкви, совершают религиозные обряды,
руководствуясь не только религиозными чувствами, но и соображениями
этнической идентификации: русский, грек, грузин – это православный,
азербайджанец или чеченец – значит, мусульманин, поляк или литовец –
католик, еврей – иудей, калмык – буддист и т.д. Это говорит о том, что
религия является одним из важнейших факторов способных вызвать
этнический конфликт.

В наше время, наряду с вышеперечисленными причинами межэтнических
конфликтов, появилась новая – средства массовой информации. Фокусируя
внимание в освещении межнациональных отношений лишь на фактах из
конфликтных регионов, СМИ фактически невольно разжигают межнациональные
страсти.

Прогнозирование, предупреждение и разрешение этнических конфликтов
– важная задача современной науки. Регулирование конфликтов на
этнической основе, поиск взаимопонимания сторон затрудняется рядом
факторов, к которым следует отнести следующие:

Конфликтующие этнические группы существенно различаются по культурным
характеристикам (язык, религия, образ жизни);

Конфликтующие этнические группы существенно отличаются по
социально-политическому статусу;

На территории проживания одного из этносов за исторически короткий срок
существенно меняется этнодемографическая ситуация (значительный прирост
потока мигрантов, за которыми местное население закрепляет обозначение
«оккупанты», «колонизаторы» и пр.);

Наличие внешних по отношению к конфликтующим сторонам сил,
заинтересованных в продолжении конфликта;

Конфликтующие стороны сформировали устойчивые негативные стереотипы по
отношению друг к другу.

Но, несмотря на это, наука и общественность находят способы
регулирования этнических конфликтов, а в сегодняшнее время, когда
большинство россиян по-прежнему опасается развала российского
государства в результате межнациональных конфликтов, это весьма значимо.

Дробижева Л. В трудных ситуациях люди ищут поддержки у своего народа.//
Новый Вавилон. 1995, № 1 стр. 8.

там же стр.9.

Известия, 19 мая 1993 года.

Список литературы.

Авксентьев А. В. , Авксентьев В. А. Этнические проблемы современности и
культура межнационального общения. (учебное пособие под ред. проф. В. А.
Шаповалова). - Ставрополь, 1993.

Барышников Д. Н. Межнациональные отношения на Кавказе: конфликты и
перспективы примирения. // Россия и мусульманский мир, 1999 №1 (79). -
М. 1999.

Взаимодействие политических и национально этнических конфликтов
(материалы международного симпозиума 18-20 апреля 1994г.). - М. 1994,
отв. Редактор А. Г. Здравомыслов.

Жириков А. А. Этнические факторы политической стабильности. - М.:
«Славянский диалог», 1995.

Здравомыслов А. Г. Межнациональные конфликты в постсоветском
пространстве. – М.: Аспект Пресс, 1999.

Межнациональные отношения в условиях социальной нестабильности. / отв.
ред. Э. Х. Панеш, – СПб.: Музей антропологии и этнографии им. Петра
Великого, 1994.

Этничность. Национальные движения. Социальная практика. – СПб.:
Петрополис, 1995.