Известно,что в истории ведущую роль играют не отдельные личности, а
народные массы. В жизни общества и, следовательно, в истории нет ничего,
кроме действующих людей со своим стремлением реализовать свои интересы.
И когда часть из них взглянут на мир по-особенному и начнут задумываться
о совпадении и различии своих интересов с интересами других
современников, то появляются первые предпосылки для формирования
партий. Но эти индивидуальные прорывы сквозь обыденность оставались бы
частным проявлением, если бы не появлялись люди, взваливающие на себя
бремя объединения тысяч и тысяч своих современников, чье место в
обществе совпадает, а интересы схожи. В этом пожалуй и заложены истоки
лидерства.

Любители иерархических структур готовы строить их и из этого
строительного метериала. На фундамент масс они возводят этаж партий, над
ним возносят постоянно сужающиеся постройки для руководителей разных
рангов, а там, глядишь, готова площадка для единственного вождя. Но куда
он, вознесенный на верх пирамиды способен её повести? За собой
невозможно, ибо все под ним. Да и как он может вести, если его несут
другие, те кто остался под ним. Остается одно - попытаться сверху
указать путь и надеятся, что массы пойдут и понесут вождя в соответствии
с его указующим перстом. Так бывает, если он угадал желания и интересы
народа. Но именно угадал, ибо увидеть невозможно, когда он отделен от
народного фундамента перекрытиями многих этажей, иерархическими
структурами, когда спуститься с верхней площадки опасно, так как она не
терпит пустоты... Увы в возможности такой пирамиды советские люди
убеждались при Сталине, при Хрущеве, при Брежневе... И только ли при
них?

Современные лидеры должны жить в гуще трудящихся, знать их жизнь вдоль и
поперек, уметь безошибочно определять по любому поводу и влюбой момент
их настроения, их реальные потребности, стремления, мысли, степень
сознательности и силу влияния тех или иных предрассудков, уметь
завоевать себе безграничное доверие тысяч людей товарищеским отношением
к ним, заботливым удовлетворением их интересов.

Если этих политических качеств нет, то не может быть и партийного
лидера. Когда на работе встречается человек, не понимающий настроения
масс, неспособный увидеть сильные и слабые стороны текущего дня, не
разбирающийся в истоках конкретного доверия и недоверия избирателей, то
это безусловно не лидер, а, как уничижительно таких людей называл
В.И.Ленин, какой-то политический кустарь. Политический портрет такой
личности хорошо известен: нерешительный консерватор, непоследовательный
и шаткий в вопросах теории, с узким кругозором. Такой горе-политик для
оправдания своей вялости обычно ссылается на стихийность и
некомпетентность масс, на стечение обстоятельств, либо оправдывает её
приверженностью новым модным разновидностям политического мышления. Но,
наверно, самый большой недостаток подобных политических кустарей состоит
в том, что они не привыкли оценивать свои шаги беспощадным вопросом:
кому это выгодно и кому невыгодно?

Такие “лидеры” безгранично верят в авторитет занимаемого кресла. И
когда в пору политической распутицы от них начинают отворачиваться
массы, то ответственность за эту перемену они на себя брать не хотят.
Для начала они ищут новую, более пышную вывеску собственного кресла. Но
когда не помогает и это, то склонны охотно перекладывать ту
ответственность на партию, парламент, систему...

Лидеры это, безусловно, выдвиженцы масс. Это своеобразные ядра
потенциальной энергии народа. Но чтобы эта энергия возможностей стала
энергией действия, требуется её направленность, её упорядоченность.
Значит лидерам нужна партийная нацеленность и устремленность. Партия -
это тот импульс, тот стимул, та движущая сила, которая призвана из
возможностей в действительность политическую заряженность лидеров. Но
партии не должны превращаться в изолирующий слой, отделяющий лидеров от
масс.

Успеха можно достичь лишь тогда, когда в обществе есть признанные
политические лидеры. И тысячи ярких лидеров признавались трудящимися в
качестве своих вождей. Здесь стоит заметить, что слово “вождь” в
единственном лице стало употребляться в политическом языке лишь в пору
сталинщины, тогда как до культа личности это слово использовалось обычно
во множественном числе. Это и понятно: чтобы привлечь на свою сторону
многомиллионные массы, нужны были не один-два лидера, а десятки опытных
вожаков, популярных среди трудящихся, хорошо известных им каждым своим
поступком, каждым нюансом своей позиции. Лидер должен быть не над
массами, а впереди них.

Феномен лидерства это исторически сложившаяся потребность людей в
организации своей деятельности. Оно фиксирует нравственно-политические
отношения между субъектом и объектом политики, суть которых в
сознательном и добровольном подчинении лидеру всех за ним идущих.
Потребность в авторитете связана со сложностью социальной
действительности ограничивающей возможность объекта самому
квалифицировано оценивать многие возникшие перед ним проблемы. Поэтому
он просто вынужден доверяться носителю авторитета, т.е. лидеру, что
позволяет в короткие сроки решать стоящие перед ним задачи, не тратя
времени на убеждения в их необходимости. Более того, авторитет
сплачивает самые разнородные социальные силы на выполнение принятых
планов и программ. Субъект политики, пользующийся авторитетом, так
располагает к себе людей, что в обществе создается атмосфера полного к
нему доверия (причем искреннего!), обеспечивающая возможность
воздействия на объект без всякого принуждения. Все решения такого
субъекта воспринимаются как единственно правильные, направленные на
удовлетворение самых насущных потребностей человека. Это доверие тем
больше, чем больше в нем веры, и, значит, тем больше опасность
субъективизма, шире возможности для безответственности.

Тяга к вере особенно сильна в переломные периоды истории, когда нарушены
традиции, привычные связи, когда человек мечется, пытаясь найти свое
место в происходящих событиях. Именно такой была обстановка в нашей
стране с началом революции. Народ остался без царя и бога, без привычных
жизненных правил. Вот тут-то и нужен был лидер, непререкаемый авторитет,
за которым можно идти без колебаний, с полной уверенностью, что он
приведет к лучшей, чем при царе жизни. Тогда на роль никого , кроме В.И.
Ленина, не было. Он был одним из немногих (если не единственным), кто
был понятен и доступен народу, с предельной ясностью мог разобраться с
его надеждами и четко выразить в программах. А главное - знал, куда и
как идти. Когда же сомневался в чем-то, советовался с трудящимися, чтобы
глубже понять потребности их различных слоев и откорректировать планы
развития страны в соответствии с ними. Все это дало ему (а не кому-то
другому) возможность овладеть революционной стихией, направив её в русло
безотлагательных национальных проблем: прекращение войны, передача земли
крестьянам, заводов и фабрик рабочим, а также ликвидация национального
гнета.

Авторитет В.И. Ленина как лидера сделал его смерть весьма болезненной
для народа. Тем более, что обстановка в стране была далека от
однозначного понимания: собственность была неизвестно чьей, руководство
- коллективное и неясно кто, принимал решения, с кого спросить за их
невыполнение. Надоели дискуссии, колебания - что строить, как строить.
Все это вызывало необходимость в новом лидере. Из троих претендентов
(Н.Бухарин, И.Сталин, Л.Троцкий) потребностям эпохи отвечал Сталин. Он
не был ни умнее других, ни образованнее, ни красноречивее. Однако
природа щедро наделила его холодной настойчивостью и практической
сметкой, волей и честолюбием. Он никогда не повиновался чувствам, всегда
умел подчинить их расчету, был понятен народным массам, поскольку из них
вышел, был близок им по своему мышлению и поведению. Эти качества дали
ему преимущества перед Троцким, который, будучи интеллектуалом, был
далек от понимания народом и воспринимался как “барин”. Бухарин -
активный пропагандист НЭПа, в котором народ уже видел опасность возврата
к старому социальному неравенству. Пусть люди были пока бедны, но равны
во всем. Сталин воспринимался реальным человеком, олицетворявшим власть.
Более того, выступал символом того, во что люди верили, чего хотели -
символом справедливости, лучшей, чем вчера жизни.

Культ личности Сталина переиначил сущность политического руководства.
Прежде всего стала изживаться политическая открытость, ибо она неизбежно
лишала возвышающегося над партией единственного вождя его божественного
нимба. Культом личности извращался едва ли не в первую очередь смысл
политического лидерства. Потребность в тысячах вожаков, энергичных,
самостоятельных, думающих (а без этих качеств лидером стать невозможно)
представлялась неоправданным (и опасным) излишеством. Всеми средствами
проповедовалось, что вполне достаточно, чтобы эти качества были
саккумулированы в одном человеке, который вознесен на вершину
должностной пирамиды.

Живучесть механизмов экономического и политического управления,
сложившихся в годы сталинского культа, привела к тому, что те
ответственные посты, где положено быть лидерам, занял в конце концов
бюрократ. И когда административно-командная система сделала бюрократизм
все пронизывающим, то была искоренена и потребность в реальных
политических лидерах. Сформировалась строгая иерархическая структура
государства, в которой авторитет зависит от того, какую власть
концентрирует личность в своих руках, а не от её деловых и
интеллектуальных качеств. Но поскольку сама власть зависит от высоты
должности в бюрократической иерархии, “авторитет” является прямой
функцией занимаемого поста. Неважно, каким образом эта личность сумела
взойти на соответствующую ступеньку, заслуживает ли она там находиться
или нет. Это просто принимается как данность: если человек достиг
определенной ступени, следовательно, он обладает необходимыми
качествами. Система считает само собой разумеющимся, что вышестоящая
инстанция более умна и справедлива, чем нижестоящая.

Литература.

Трушков В. Вожди и винтики. Деловая жизнь. 1991, №24

Андреев С.С. Политические авторитеты и политическое лидерство. //
Социально-политический журнал.-1993.- 1/2