Грамматические особенности языка В. Шекспира (на материале трагедии Гамлет)

“She should in ground unsanctified have lodged till the last trumpet.”

(V, 1)

Одновременно происходит и разграничение форм прошедшего времени

сослагательного наклонения (if I knew, if I had) и перфектной формы (if I

had known). Последняя начинает использоваться как одна из форм

сослагательного наклонения в ранненовоанглийский период.

“What would he do had he the motive and the cue for passion that I

have?” (II, 2)

“if your lordship were at leisure, I should impart a thing to you from

his majesty.” (V, 2)

“If this had not been a gentlewoman, she should have been buried out

o’ Christian burial.” (V, 1)

3) Прилагательное.

а) Употребление составных прилагательных.

Насыщенность шекспировского стиля образностью в сочетании со сжатостью

особенно наглядна в составных прилагательных.

Так, например, узнав об убийстве своего отца, Гамлет идет к Офелии и

та, описывая его состояние Полонию, говорит:

“his stockings foul’d, ungarter’d, and down-gyved to his ancle.” (II,

1)

Это означает, что чулки Гамлета спадали до щиколоток и были похожи на

оковы на ногах преступника (gyves – ножные оковы).

Когда Гамлета терзают сомнения, и он не знает, как отомстить за смерть

отца, он называет себя “muddy-mettled rascal” (II, 2), что означает

"нецельный по характеру, по природе, как металл, в который попала грязь"

(слова "metal" – металл и "mettle" – нрав – в ту эпоху еще не отличались по

правописанию).

Кроме того, Гамлет говорит о себе “pigeon-liver’d” (II, 2), то есть

что у него голубиная печень. Согласно взглядам той эпохи храбрость

определялась свойствами печени. А Гамлет не может мстить и считает себя

трусом.

Лаэрт называет себя „жертвующим своей жизнью пеликаном” (“life-

rendering pelican” (IV, 5)), так как он готов отдать жизнь за друзей своего

отца. А в ту эпоху было широко распространено поверье, что, пеликан

разрывает свою грудь клювом и кормит своих птенцов собственной кровью.

Когда Гамлет обсуждает с Горацио позорный для своей страны обычай

кутить и веселиться без меры, то называет это “heavy-headed revel” (I, 4).

Здесь мы наблюдаем типичное для Шекспира употребление прилагательного.

Действие определяется его результатом: разгул назван тяжелоголовым, так как

результат разгула (revel) – тяжелая голова.

Также можно привести следующие примеры употребления Шекспиром

составных прилагательных:

“shrill-sounding throat” (I, 1)

“fear-surprised eyes” (I, 2)

“new-hatch’d … comrade” (I, 3)

“seeming-virtuous queen” (I, 5)

“well-took labour” (II, 2)

“ever-preserved love” (II, 2)

“o’er-teemed loins” (II, 2)

“something-settled matter” (III, 1)

“promise-crammed air” (III, 2)

“heaven-kissing hill” (III, 4)

“ill-breeding minds” (IV, 5)

“peace-parted souls” (V, 1)

“wonder-wounded hearers” (V, 1)

Из данных примеров видно, что способом словообразования у Шекспира

является словосложение. При этом любая часть речи складывается с причастием

первым или причастием вторым, а образованное составное прилагательное

приобретает яркое и емкое значение.

б) Особенности формирования

степеней сравнения прилагательных.

Что касается особенностей формирования степеней сравнения

прилагательного, то, прежде всего следует отметить то, что морфологические

формы сравнения и сочетания с "more, most" употребляются у Шекспира в

независимости от количества слогов:

“In the most high and palmy state of Rome…” (I, 1)

“Murder most foul, as in the best it is, but this most foul, strange

and unnaturale.” (I, 5)

“… they have a plentiful lack of wit, together with most weak hams.”

(II, 2)

“And, with them, words of so sweet breath composed as made the things

more rich.” (III, 1)

“We would not understand what was most fit.” (IV, 1)

“Conscience and grace, to the profoundest pit!” (IV, 5)

Ряд лингвистов рассматривает сочетания с "more" и "most" как

аналитические формы на том основании, что, во-первых, они передают то же

значение, что и морфологические формы сравнения, и, во-вторых, лексическое

их значение ослаблено.

Однако ослабленность эта весьма относительна; "more, most" всегда

передают бульшую степень того или иного качества, и, в сущности, значение

"more" в этих сочетаниях мало, чем отличается от его значения в других

типах сочетаний: "more time". Кроме того, ослабленность лексического

значения сама по себе еще не создает аналитической формы. Сочетания с

"most" типа "a most wise decision" очень близки по значению к сочетаниям

типа "a very wise decision"; это значение никогда не передается формой

превосходной степени (невозможно "a wisest decision").

Еще одним веским аргументом в пользу того, чтобы рассматривать

сочетания с "more, most" как свободные сочетания, является тот факт, что

они прямо противоположны сочетаниям с "less, the least", которые никто не

рассматривает как аналитические. Что же касается синонимии грамматического

значения, передаваемого морфологическими формами сравнения и сочетаниями с

"more, most", то грамматическая синонимия совершенно не является признаком

аналитической формы.

Кроме того, у Шекспира достаточно часто употребляются плеонастические

сочетания, то есть сочетания "more" или "most" с морфологической формой

сравнения:

“… come you more nearer than your particular demands will touch it.”

(II, 1)

“Your wisdom should show itself more richer to signify this to his

doctor.” (III, 2)

Возможность таких сочетаний также говорит против того, чтобы слова

"more" и "most" были средствами образования аналитических форм степеней

сравнения.

Прилагательные, которые образуют в современном английском языке

степени сравнения не посредством суффиксом, а от другого корня, Шекспир

употребляет по-своему:

“Where love is great, the littlest doubts are fear.” (III, 2)

“… to whose huge spokes ten thousand lesser things are mortised and

adjoin’d.” (III, 3)

“O, throw away the worser part of it.” (III, 4)

Как указывает Эббот в книге "A Shakespearian grammar", окончание

превосходной степени "-est" иногда означает „очень”, подразумевая лишь

немного крайнюю степень чего-либо или вообще не подразумевая таковой:

“A little ere the mightiest Julius fell.” (I, 1)

4) Местоимение.

а) Употребление местоимений "thou, thy, thine, thee, thyself".

В эпоху Шекспира еще широко употреблялись местоимения "thou, thy,

thine, thee", возвратная форма "thyself":

“Thou art a scholar.” (I, 1)

“If thou hast any sound, or use of voice, speak to me.” (I, 1)

“Thou comest in such a questionable shape.” (I, 4)

“Frailty, thy name is woman!” (I, 2)

“Give thy thoughts no tongue…” (I, 3)

“And thy commandment all alone shall live…” (I, 5)

“Give every man thine ear, but few thy voice…” (I, 3)

Из последнего примера видно, что притяжательное местоимение

употребляется в двух вариантах "thine" и "thy". То же самое касается и

местоимений "mine" и "my". При этом "mine" и "thine" в качестве определения

употреблялись перед словами, начинающимися с гласного звука, а "my" и

"thy" – перед словами, начинающимися с согласного. Можно привести следующие

примеры с местоимениями "thine" и "thy", "mine" и "my":

“Grapple them to thy soul with hoops of steel, but do not dull thy

palm with entertainment…” (I, 3)

“This above all: to thine own self be true.” (I, 3)

“What feast is toward in thine eternal cell..?” (V, 2)

“Since my dear soul was mistress of her choice…” (III, 2)

“No, my lord, rather with choler.” (III, 2)

“Observe mine uncle.” (III, 2)

“For I mine eyes will rivet to his face…” (III, 2)

Местоимение "thee" и возвратная форма "thyself" встречаются, например,

в следующих предложениях:

“Get thee to bed, Francisco.” (I, 1)

“I pray thee, stay with us.” (I, 2)

“As thou art to thyself.” (I, 1)

“… if thou answerest we not to the purpose, confess thyself.” (V, 1)

б) Употребление местоимения "you" наряду с "thou" и специфические

оттенки последнего.

В эпоху Шекспира местоимение "you" уже начало вытеснять "thou".

Иванова И.П. и Чахоян Л.П. в „Истории английского языка” утверждают, что в

начале ранненовоанглийского периода употребление местоимений "you" и

"thou" было сходно с их употреблением в других европейских языках, то есть

"you" употреблялось по отношению к старшему или социально вышестоящему, а

"thou" соответственно в обращении к младшему или социально нижестоящему.

Однако было бы не совсем правильно отождествлять "thou" и "you" с русскими

„ты” и „вы”.

Хотя "thou" еще жило полной жизнью в народных массах, в устах главных

действующих лиц Шекспира оно часто имеет специфический оттенок и придает

фразе особый колорит. Об особых значениях местоимения "thou" упоминают и

Ильиш Б.А., и Э.Эббот.

Так, "thou" может выражать приятельское расположение. Например,

король, желая подольститься к Лаэрту, переходит с "you" на "thou".

King: … You told us of some suit; what is’t, Laertes? You

cannot speak of reason to the Dane, and lose your voice:

what

would’st thou beg, Laertes, that shall not be my offer, not

thy

asking? (I, 2)

"Thou" иногда выражает чувство. Например, в четвертой сцене третьего

акта Гертруда обращается к Гамлету то на "thou", то на "you" и эти переходы

не случайны:

Queen: Hamlet, thou hast thy father much offended.

Hamlet: Mother, you have my father much offended.

Queen: Come, come, you answer with an idle tongue.

Полоний обращается к Офелии на "you", а к Лаэрту на "thou"; очевидно,

сын ему ближе, чем дочь.

"Thou" может быть знаком возмущения, негодования, ненависти:

“Here, thou incestuous, murderous, damned Dane.” (V, 2)

Так говорит Гамлет королю, заставляя его выпить отравленный кубок, и в

этом "thou" звучит бешеная ненависть.

Иногда "thou" и "you" подчеркивают социальное неравенство. Гамлет

обращается к могильщику на "thou", тот отвечает ему на "you":

Hamlet: I think it be thine, indeed, for thou liest in't.

First Clo.: You lie out on’t, sir… (V, 1)

То же самое происходит при разговоре между Горацио и матросом:

First Sailor: God bless you, sir.

Horatio: Let him bless thee, too. (IV, 6)

5) Предлоги.

Особенности употребления предлогов.

Употребление предлогов в ранненовоанглийский период продолжает

возрастать. Например, у Шекспира широко употребляются сочетания с предлогом

"of" для выражения действующего лица при страдательном залоге:

“Touching this dreaded sight, twice seen of us.” (I, 1)

“He’s loved of the distracted multitude.” (IV, 3)

Предлог "by" употребляется у Шекспира в ряде случаев в значении

„через”, „через посредство”:

“We shall know by this fellow.” (III, 2)

“My lord, his majesty commended him to you by young Osric.” (V, 2)

В других случаях он означает „вследствие”, „благодаря”:

“And thus do we of wisdom and of reach… by indirections find

directions out: so, by my former lecture and advice, shall you my son.”

(II, 1)

“Their defeat does by their own insinuations grow.” (V, 2)

Отсюда развивается и употребление этого предлога для обозначения

действующего лица при страдательном залоге:

“A moiety competent was gaged by our king…” (I, 1)

“Our last king… was… by Fortinbras of Norway… dared to the combat.”

(I, 1)

В результате такого развития "of" и "by" становятся синонимичными при

выражении действующего лица. Впоследствии предлог "of" был полностью

вытеснен из этой сферы предлогом "by".

Орудие действия обычно обозначается у Шекспира сочетанием с предлогом

"with", который в таких сочетаниях утрачивает свое первоначальное значение:

“Do not for ever with thy vailed lids seek for thy noble father in the

dust.”

(I, 2)

“Then weigh what loss your honour may sustain, if with too credent ear

you list his songs.” (I, 3)

“They clepe us drunkards, and with swinish phrase soil our addition.”

(I, 4)

Одной из особенностей употребления Шекспиром предлогов является то,

что предлог "on" часто употребляется там, где в современном языке

используется "of" в значении "about". Так, в "Гамлете" мы встречаем

следующие примеры этого:

“What think you on’t?” (I, 1)

“… we with wisest sorrow think on him.” (I, 2)

“Let me not think on’t.” (I, 2)

Глава III.

Синтаксические особенности языка Шекспира.

1) Нарушение твердого порядка слов при построении предложения.

В ранненовоанглийском возрастает синтаксическая значимость порядка

слов. Но, хотя прямой порядок слов в повествовательном предложении является

нормой для ранненовоанглийского, отклонения от него еще довольно

значительны. Эти отклонения могут быть двух типов: 1) инверсия главных

членов предложения и 2) обратный порядок следования ведущего и зависимого

членов словосочетания.

Иванова И.П. и Чахоян Л.П. приводят следующие случаи инверсии главных

членов предложения в ранненовоанглийском:

а) если первая позиция в предложении была заполнена наречием места

или времени:

“There was he gaming.” (II, 1)

“… and hither are they coming.” (II, 2)

“Now could I drink hot blood.” (III, 2)

“Now must your conscience my acquittance seal.” (IV, 7)

“To-morrow shall I beg leave to see your kingly eyes.” (IV, 7)

“There with fantastic garlands did she come.” (IV, 7)

“Here lies the water.” (V, 1)

Инверсия здесь факультативна, чаще всего она выступает при

прономинальном подлежащим.

б) после прямого дополнения, выраженного указательными местоимениями

"that, this":

- Who is’t who can inform me?

- That can I. (I, 1)

“This to me in dreadful secrecy impart they did.” (I, 2)

“This in obedience hath my daughter shown me.” (II, 2)

“That do I long to hear.” (II, 2)

- My lord, you played once i’ the university, you say?

- That did I, my lord. (III, 2)

“All this can I truly deliver.” (V, 2)

в) после союзных наречий:

“So have I heard and do in part believe it.” (I, 1)

“Yet so far hath discretion fought with nature…” (I, 2)

“And therfore must his choice be circumscribed…” (I, 3)

“So art thou to revenge, when thou shalt hear.” (I, 5)

“Thus was I, sleeping, by a brother's hand of life, of crown, of

queen, at once dispatch’d.” (I, 5)

“Then goes he to the length of all his arm.” (II, 1)

“I will tell you why; so shall my anticipation prevent your

discovery.” (II, 2)

“… yet cannot you make it speak.” (III, 2)

“And so am I revenged.” (III, 3)

“And so have I a noble father lost.” (IV, 7)

“Thus didest thou.” (IV, 7)

“Yet have I something in me dangerous.” (V, 1)

г) после ограничительных и отрицательных наречий и сочетаний:

“… nor have we herein barr’d your better wisdoms” (I, 2)

“… nor shall you do mine ear that violence…” (I, 2)

“And never did the Cyclops’ hammers fall on Mars’s armour.” (II, 2)

“Nor do we find him forward to be sounded.” (III, 1)

“Never alone did the king sigh.” (III, 3)

В этих случаях инверсия сохранилась и в современном языке. Отличие от

современного употребления заключается в том, что в ранненовоанглийском в

большинстве случаев выступает полная инверсия у глаголов в Present

Indefinite, так как вспомогательный глагол "to do" окончательно закрепился

в эмфатических предложениях с инверсией лишь в конце XVII века.

Однако при чтении шекспировского текста бросается в глаза гораздо

меньшая строгость в построении фразы и диапазон вариантов заполнения первой

позиции в предложениях с инверсией намного шире:

“With martial stalk hath he gone by our watch.” (I, 1)

“And prologue to the omen coming on, have heaven and earth together

demonstrated.” (I, 1)

“In that and all things will we show our duty.” (I, 2)

“Most humbly do I take my leave, my lord.” (I, 3)

“… for on his choice depends the safety and health of this whole

state.”

(I, 3)

“And with a larger tether may he walk.” (I, 3)

“Something have you heard of Hamlet's transformation.” (II, 2)

“Full thirty times hath Phoebus’ cart gone round…” (III, 2)

“… wisely was it said.” (III, 3)

В расположении второстепенных членов предложения в течение

ранненовоанглийского периода встречаются следующие отклонения от

фиксированного порядка слов:

1) в группе „определение + определяемое”: постановка притяжательного

местоимения после прилагательного:

“A truant disposition, good my lord.” (I, 2)

“But, good my brother, do not … show me the steep and thorny way to

heaven.” (I, 3)

2) в группе „сказуемое + дополнении”: а) прономинальное дополнение

между подлежащем и сказуемым:

“… and that it us befitted to bear our hearts in grief…” (I, 2)

б) прономинальное дополнение после послелога:

“…in the dark groped I to find out them.” (V, 2)

3) в группе „сказуемое + обстоятельство”. Наречия неопределенного

времени уже в ранненовоанглийский период занимают в основном

позицию между частями аналитической глагольной формы (как и в

современном английском языке), однако, возможны случаи отклонения

от этого порядка следования:

“… or ever I had seen that day, Haratio!” (I, 2)

“… and who still hath cried…” (I, 2)

“… those that are married already… shall live.” (III, 1)

“Why, then the polack never will defend it.” (IV, 4)

В целом следует отметить, что позднее всего получили фиксированное

положение члены предложения, выраженные местоимениями и наиболее древними

наречиями.

Кроме этих наиболее общих отклонений от фиксированного порядка

расположения второстепенных членов предложения, мы можем наблюдать в тексте

Шекспира намного больше вариантов употребления различных частей речи. Так,

например, между подлежащим и сказуемым или между частями аналитической

глагольной формы могут стоять дополнение и обстоятельство, выраженные

существительными:

“Young Fortinbras … hath in the skirts of Norway here and there

shark’d up a list of lawless resolutes.” (I, 1)

“…and I this morning know where we shall find him most conveniently.”

(I, 1)

“And I with them the third night kept the watch.” (I, 2)

“I shall the affect of this good lesson keep.” (I, 3)

“’Tis in my memory lock’d.” (I, 3)

“… and you yourself have of your audience been most free and

bounteous.” (I, 3)

“… and then I prescripts gave her, that she should lock herself from

his resort…” (II, 2)

“For I mine eyes will rivet to his face.” (III, 2)

“I your commission will forthwith dispatch.” (III, 3)

“Hamlet, thou hast thy father much offended.” (III, 4)

“Hamlet in madness hath Polonius slain.” (IV, 1)

“… we will our kingdom give…” (IV, 5)

“That he which hath your noble father slain pursued my life.” (IV, 7)

Таким образом, порядок следования членов предложения у Шекспира еще

достаточно свободный.

2) „Эллипс” как характерная черта стиля Шекспира.

Для сжатого стиля Шекспира типичен „эллипс”, то есть пропуск явно

подразумеваемых контекстом слов:

“I have entreated him along.” (I, 1) = “I have entreated him to come

along.”

“Why, any thing, but to the purpose.” (II, 2) = “Why, any thing, but

let it be to the purpose.”

“Shall we to the court?” (II, 2) = “Shall we go to the court?”

“I must to England.” (III, 4) = “I must go to England.”

“Now to my mother.” (III, 2) = “Now I’ll go to my mother.”

“And he to England shall along with you.” (III, 3) = “And he to

England shall go along with you.”

Там, где не возникает сомнения, чту является подлежащем, оно иногда

опускается:

“Nor do we find him forward to be sounded, but, with a crafty madness,

keeps aloof…” (III, 1) = “… he keeps aloof”

В придаточных предложениях, соединенных некоторыми союзами, зачастую

опускаются части, повторение которых является необходимым в современном

английском языке:

“For women’s fear and love holds quantity, in neither aught, or in

extremity.” (III, 2) = “… in neither is aught, or it is extremity.”

“This must be known; which, being kept close, might move more grief to

hide than hate to utter love.” (II, 1) = “… than hate to utter would move

love.”

Этот стилистический прием характерен для разговорной речи, но даже и

вне диалога он придает высказыванию интонацию живой речи, динамичность, а

иногда и некоторую доверительную простоту. По меткому замечанию профессора

Уолтера Ролея, „это синтаксис импульсивной речи”. Нередко эллипс

объясняется не только близостью языка Шекспира к разговорной речи, но и

состоянием действующего лица. Шекспир в процессе творчества как бы

переносится вовнутрь создаваемых им персонажей. Понятно отсюда, что

психологические факторы оказываются иногда действительней формально

грамматических. Шекспир прежде всего следил за ассоциативной нитью в

сознании говорящего персонажа и, возможно, писал иногда „неправильней”, чем

сам говорил в жизни.

3) Особенности употребления вспомогательного глагола "do".

Некоторые грамматические особенности языка Шекспира связаны с

употреблением глагола "do" как вспомогательного, так как с XV века глагол

"do" начинает использоваться как вспомогательный глагол в составе

аналитических форм Present и Past Indefinite.

К этому времени система аналитических форм глагола почти сложилась, и,

хотя отдельные ее элементы еще не имели четко очерченных границ

употребления, материально были представлены почти все члены этой системы.

Таким образом, в языке наметилась тенденция к раздельному выражению таких

грамматических категорий глагола, как лицо, число (там, где они

представлены), и время, с одной стороны, и лексического содержания

глагольной формы с другой. В осуществление этой тенденции и появляются

аналитические формы у бывших простых форм глагола – Present и Past

Indefinite.

Тот факт, что именно глагол "do" стал использоваться для образования

аналитических форм Present и Past Indefinite, очевидно можно объяснить

тем, что глагол "do" был глаголом наиболее широкой семантики после глаголов

"be" и "have". Поскольку последние к этому времени уже были заняты как

вспомогательные глаголы, наиболее легко мог подвергнуться процессу

грамматизации и, следовательно, процессу лексического опустошения именно

глагол "do". Путь глагола "do", лексически полнозначного, к

вспомогательному был возможен еще и потому, что уже в среднеанглийский

период он широко употреблялся как глагол-заместитель, и, таким образом, уже

существовала тенденция использования его как носителя глагольных

грамматических категорий лица, числа и времени без самостоятельного

лексического наполнения.

С XV по XVII века формы с "do" в повествовательных утвердительных

предложениях часто употреблялись без всякого различия в значении по

сравнению с простыми формами глагола. Так, у Шекспира встречаются сочетания

"do + infinitive" в утвердительных предложениях, не имеющих никакого

эмоционального оттенка:

“If you do meet Horatio and Marcellus, the rivals of my watch, bid

them make haste.” (I, 1)

“And now no soil nor cautel doth besmirch the virtue of his will.”

(I, 3)

“With all my love I do commend me to you.” (I, 5)

“If thou dost marry, I’ll give thee this plague for thy dowry.” (III,

1)

“The lady doth protest too much, methinks.” (III, 2)

“… in which our valiant Hamlet … did slay this Fortinbras; who… did

forfeit, with his life, all those his lands … to the conqueror.” (I, 1)

“… the funeral baked-meats did coldly furnish forth the marriage

tables.”

(I, 2)

“It lifted up its head and did address itself to motion.” (I, 2)

“Hadst thou thy wits, and didst persuade revenge, it could not move

thus.” (IV, 5)

Такие сочетания встречаются и в вопросительных, и в отрицательных

предложениях, то есть там, где мы бы употребили их сегодня:

“Do you consent we shall acquaint him with it?” (I, 1)

“Do you believe his tenders, as you call them?” (I, 3)

“Did he receive you well?” (III, 1)

“Did these bones cost no more the breeding, but to play at loggats

with ’em?” (V, 1)

“What dost thou mean by this.” (IV, 3)

“To whom do you speak this?” (III, 4)

“I was about to say something; where did I leave?” (II, 1)

“Why did you laugh then, when I said “man delights not me”?” (II, 2)

“You do not understand yourself so clearly …” (I, 3)

“Ophelia, do not believe his vows.” (I, 3)

“… your sum of parts did not together pluck such envy from him as did

that one.” (IV, 7)

“Not that I think you did not love your father ...” (IV, 7)

Однако наряду с этим в вопросах и отрицательных предложениях нередко

употребляются и формы без "do":

“What think you on’t?” (I, 1)

“What says Polonius?” (I, 2)

“Why seems it so particular with thee?” (I, 2)

“Hold you the watch to-night?” (I, 2)

“… say’st thou so?” (I, 5)

“How fares our cousin Hamlet?” (III, 2)

“Madam, how like you this play?” (III, 2)

“Goes it against the main of Poland, sir, or for some frontier?” (IV,

4)

“Know you the hand?” (IV, 7)

“Why ask you this?” (IV, 7)

“What call you the carriages?” (V, 2)

“Stay’d it long?” (I, 2)

“Then saw you not his face?” (I, 2)

“What, look’d he frowningly?” (I, 2)

“Came this from Hamlet to her?” (II, 2)

“What said he?” (II, 1)

“In what particular thought to work I know not.” (I, 1)

“I pray thee, stay with us; go not to Wittenberg.” (I, 2)

“I heard it not.” (I, 4)

“Pity me not.” (I, 5)

“… yet he knew me not at first …” (II, 2)

“If you love me, hold not off.” (II, 2)

“We think not so, my lord.” (II, 2)

“… this brain of mine hunts not the trail of policy …” (II, 2)

“… if he love her not.” (II, 2)

“I loved you not.” (III, 1)

“… it touches us not.” (III, 2)

“I understand you not, my lord.” (IV, 2)

“I saw them not.” (IV, 7)

Таким образом, в эпоху Шекспира употребление вспомогательного глагола

"do" как в утвердительных, так и в вопросительных и отрицательных

предложениях было факультативным.

4) Особенности формирования отрицательных предложений.

Ранненовоанглийский представляет собой новый этап в развитии

отрицательных предложений: на смену преимущественно полинегативному

построению, то есть, когда отрицательное предложение имеет в своем составе

несколько отрицательных элементов, приходит обязательное мононегативное

построение.

Первое изменение в этом направлении произошло из-за выпадения

отрицательной частицы "ne". А, так как частица "ne" в среднеанглийском

выступала в основном в предложениях с одним обобщающим членом, то после ее

выпадения мононегативность закрепляется именно в предложениях с одним

отрицательным обобщающим членом:

“And then, they say, no spirit can walk abroad.” (I, 1)

“We doubt it nothing: heartily farewell.” (I, 2)

“There needs no ghost, my lord, come from the grave to tell us this.”

(I, 5)

“I heard thee speak me a speech once, but it was never acted.” (II, 2)

“We are arrant knaves all: believe none of us.” (III, 1)

“I never gave you aught.” (III, 1)

“None wed the second but who kill’d the first.” (III, 2)

“Do you see nothing there?” (III, 4)

Параллельно этому типу мононегативного построения развивался и другой:

с отрицанием при глаголе и положительным обобщающим членом:

“Thou canst not then be false to any man.” (I, 3)

Появление этого типа свидетельствовало о двух тенденциях: о

разграничении отрицательных и обобщающих местоимений и наречий, а также о

выделении особого типа отрицания – предикативного, то есть отрицания при

одном из членов предикативного комплекса:

“He hath not fail’d to pester us with message.” (I, 2)

“For nature crescent does not grow alone in thews and bulks.” (I, 3)

“His will is not his own.” (I, 3)

“You must not take for fire.” (I, 3)

“You need not tell us what Lord Hamlet said.” (III, 1)

С XVI века появляется, таким образом, разграничение предикативого (при

подлежащем или сказуемом) и непредикативного (при второстепенных членах

предложения) отрицания. Это разграничение соответствует тому этапу развития

простого предложения, когда вырабатываются средства четкой передачи

отношений между членами предикативного комплекса – подлежащем и сказуемым:

устанавливается твердый порядок слов, появляется "do" в вопросительных

предложениях.

В предложениях с несколькими отрицательными обобщающими членами (с

отрицательными местоимениями или наречиями) появляется тенденция к

употреблению грамматического показателя отрицания только один раз – при

одном из членов предикативного комплекса, то есть в составе подлежащего или

сказуемого.

Следует отметить, что и в современном английском языке наблюдается

преимущественное употребление предикативного отрицания, то есть предложений

с отрицательным элементом в составе подлежащего или сказуемого.

Но, несмотря на эти общие тенденции развития отрицательных

предложений, в ранненовоанглийский период сохранилась до некоторой степени

возможность употребления нескольких отрицательных слов в части предложения,

группирующегося вокруг одного сказуемого. Это явилось отголоском того, что

в среднеанглийский период полинегативное оформление предложений было почти

единственным способом построения отрицательных предложений.

Полинегативные предложения создавались путем сочетания глагольного

отрицания с отрицательными местоимениями или наречиями, а также в

результате употребления двух или трех отрицательных местоимений и наречий

без отрицания при глаголе.

Этот тип построения преобладал в среднеанглийском в тех предложениях,

в которых выступали, по крайней мере, два отрицательных обобщающих члена:

два отрицательных местоимения или наречия или отрицательное местоимение и

отрицательное наречие.

В тексте Шекспира мы находим следующие примеры полинегативного

построения отрицательных предложений:

“It is not nor it cannot come to good.” (I, 2)

“Man delights not me; no, nor woman neither.” (II, 2)

“I remember, one said there were no sallets in the lines to make the

matter savoury, nor no matter in the phrase that might indict the

author of affection.” (II, 2)

“Nor do not saw the air too much with your hand, thus.” (III, 2)

“Be not too tame neither.” (III, 2)

“This world is not for aye, nor ’tis not strange that even our loves

should with our fortunes change.” (III, 2)

“Nor sense to ecstasy was ne’er so thrall’d.” (III, 4)

“Nor did you nothing hear?” (III, 4)

“For none, neither.” (V, 1)

“Nothing, neither way.” (V, 2)

Выводы.

В данной работе через призму явлений, происходивших в языке

ранненовоанглийского периода, были исследованы основные грамматические

особенности языка Вильяма Шекспира. Так как грамматику мы делим на

морфологию и синтаксис, признавая и за морфологией, и за синтаксисом свои

особые закономерности и свойственные им формы, то и грамматические

особенности языка Шекспира мы рассматривали по этим разделам.

Что касается морфологических особенностей языка Шекспира, то слово у

него легко переходит из одной грамматической категории в другую. От любого

существительного или прилагательного может быть образован глагол.

Прилагательные свободно употребляются как наречия и существительные.

Непереходные глаголы у Шекспира могут приобретать переходное значение, а

переходные иногда употребляются в непереходном значении.

Глагол у Шекспира еще не утратил способность передавать значение лица.

Типичными окончаниями второго лица единственного числа являются окончания

"-st" и "-est". Однако эта форма, связанная с личным местоимением "thou", в

этот период постепенно вытесняется из обычного литературного языка. В

третьем лице единственного числа наблюдаются колебания между окончанием "-

(e)th" и "-(e)s", заимствованным из северного диалекта. Эти формы

встречаются в шекспировском тексте, по-видимому, без каких-либо

стилистических различий. Однако видно, что форма на "-(e)s" уже вытесняет

форму на "-(e)th", так как последняя встречается в три раза реже.

В эпоху Шекспира во многих сильных глаголах еще господствовала

неустойчивость в гласных, а также встречались случаи, когда причастие

второе совпадало по форме с прошедшем временем в глаголах, у которых эти

формы теперь различаются. При этом Шекспир нередко формировал причастие

второе без помощи окончания "-en" там, где в современном языке это

необходимо.

К ранненовоанглийскому периоду относится возникновение Continuous как

единой аналитической формы. В это время глагол "to be" полностью проходит

процесс грамматизации и превращается во вспомогательный. Тем не менее, в

тексте Шекспира формы длительного вида встречаются еще сравнительно редко.

У Шекспира налицо развитая система перфектных форм. И, хотя в течение

ранненовоанглийского периода происходит дальнейшее ограничение употребления

глагола "to be" в качестве вспомогательного глагола аналитической формы

перфекта, у Шекспира иногда встречаются формы перфекта от глаголов движения

с вспомогательным глаголом "to be".

Система наклонений развивается в ранненовоанглийский период в сторону

роста аналитических форм. В области сослагательного наклонения постепенно

расширяется употребление форм, образованных с помощью вспомогательных

глаголов "should, would, might" и частично "may". При этом Шекспиром в

условных периодах употребляются как формы синтетического конъюнктива, так

и формы аналитического кондиционалиса. Кроме того, Шекспир очень широко

употреблял сослагательное наклонение, которое по форме тождественно с

инфинитивом.

Насыщенность шекспировского стиля образностью в сочетании со сжатостью

особенно наглядна в составных прилагательных. Шекспир широко употреблял

составные прилагательные, которые он образовывал путем словосложения.

Морфологические формы сравнения и сочетания с "more, most" употребляются у

Шекспира в независимости от количества слогов. Также достаточно часто

употребляются плеонастические сочетания, то есть сочетания с "more" или

"most" с морфологической формой сравнения. Это говорит против того, что

слова "more" и "most" были средствами образования аналитических форм

степеней сравнения.

В эпоху Шекспира еще широко употреблялись местоимения "thou, thy,

thine, thee", возвратная форма "thyself". При этом "mine" и "thine" в

качестве определения употребляются у Шекспира перед словами, начинающимися

с гласного звука, а "my" и "thy" – перед словами, начинающимися с

согласного.

В области местоимений произошло важное изменение, связанное с тем, что

местоимение "you" начало вытеснять "thou". В устах главных действующих лиц

Шекспира "thou" часто имеет специфические оттенок и придает фразе особый

колорит. Оно может выражать приятельское расположение, чувство, может быть

знаком возмущения, негодования, ненависти. Иногда "thou" и "you"

подчеркивают социальное неравенство.

Употребление предлогов в ранненовоанглийский период продолжает

возрастать. У Шекспира употребляются сочетания с предлогом "of" для

выражения действующего лица при страдательном залоге. Однако постепенно

развивается и употребление предлога "by" для этой цели у Шекспира

встречаются такие случаи. Предлог "on" часто употребляется Шекспиром там,

где в современном языке используется "of" в значении "about".

Что касается синтаксических особенностей языка Шекспира, то следует

отметить гораздо меньшую строгость в построении фразы по сравнению с

синтаксисом сегодняшнего дня. Мы наблюдаем инверсию главных членов

предложения и обратный порядок следования ведущего и зависимого членов

словосочетания.

Кроме того, для сжатого стиля Шекспира типичен „эллипс”, то есть

пропуск явно подразумеваемых контекстом слов.

В ранненовоанглийский период глагол "do" начинает использоваться как

вспомогательный глагол в составе аналитических форм Present и Past

Indefinite. У Шекспира формы с "do" в повествовательных утвердительных

предложениях часто употребляются без всякого различия в значении по

сравнению с простыми формами глагола. Такие сочетания встречаются и в

вопросительных, и в отрицательных предложениях, то ест там, где мы бы

употребили их сегодня. Однако наряду с этим в вопросах и отрицательных

предложениях нередко употребляются и формы без "do".

Ранненовоанглийский представляет собой новый этап в развитии

отрицательных предложений. На смену отрицательным предложениям с

несколькими отрицательными элементами приходит обязательное построение

предложений с одним отрицательным элементом. В то же время в эпоху Шекспира

сохраняется до некоторой степени возможность употребления нескольких

отрицательных слов в части предложения, группирующегося вокруг одного

сказуемого. Такие предложения создавались путем сочетания глагольного

отрицания с отрицательными местоимениями или наречиями, а также в

результате употребления двух или трех отрицательных местоимений или наречий

без отрицания при глаголе.

Таковы грамматические особенности языка Вильяма Шекспира, отразившие

основные тенденции в грамматическом строе ранненовоанглийского языка.

Библиография.

1) Аракин В.Д. История английского языка. М., 1985

2) Иванова И.П. Чахоян Л.П. История английского языка. М., 1976

3) Ильиш Б.А. История английского языка. М., 1968

4) Морозов М.М. Статьи о Шекспире. М., 1964

5) Смирницкий А.И. История английского языка.

(Среднеанглийский и новоанглийский период). Курс лекций. М., 1965

6) Ярцева В.Н. Историческая морфология английского языка. М., 1960

7) Ярцева В.Н. Исторический синтаксис английского языка. М., 1961

8) Ярцева В.Н. История английского литературного языка IX – XV веков.

М., 1985

9) Abbott E. A Shakespearean Grammar. L., 1929

10) Rastorgyeva T.A. A History of English. M., 1983

11) William Shakespeare Two Tragedies. М., 1985

Морозов М.М. Парфенов А.Т. Комментарий. Язык Шекспира.

Страницы: 1, 2