В стремительно меняющемся мире изменяется и модель образования. Не знания как таковые становятся главной целью учащихся - в условиях информационного общества знание становится все более доступным. В качестве главной цели сегодня выступает умение находить нужные знания и результативно пользоваться ими. Образование современного человека становится непрерывным, а полученные на различных его этапах знания и умения должны превращаться в компетенции. Для того, чтобы не только знать и уметь, но и быть готовым применить свои знания и умения на практике, важно по-новому взглянуть на то, как человек мыслит.

С древнейших времен до сегодняшнего дня философия представляла собой поиски новой технологии мышления. Изучение творчества Платона или Декарта, конечно, способствует росту эрудиции и, с этой точки зрения, ценно само по себе. Но, прежде всего, знать их необходимо для того, чтобы понять и усвоить те элементы, которые сохранились в мышлении современной эпохи и могут быть использованы в собственной интеллектуальной практике. Главная задача изучения философии - научиться мыслить. Мыслить творчески, критически, концептуально и самостоятельно. Уметь формулировать, аргументировано отстаивать собственную точку зрения. Для этого необходимо не только знакомство с наиболее авторитетными философскими системами, но и развитие способности применять полученные знания в своей профессиональной деятельности.

Крайне востребованы сегодня навыки в интерпретации и прояснения смысла высказываний. Не менее важное значение для успешного овладения аналитическими и критическими компетенциями должно иметь восстановление в своих правах логики, которую сегодня изучают лишь на некоторых специальностях. Это последствие борьбы со схоластикой и метафизикой сегодня неожиданно превратилось в препятствие для тех, кто пытается освоить современную философию, которая фактически началась с переосмысления оснований классической логики. Авторы революции в философии, получившей название лингвистического поворота, так реформировали древнее учение о формах мышления, что отношения между вещами, словами и мыслями оказалось полностью перестроенным. Но эта реформа не может быть понята без знания законов логики и схем формального вывода. Именно под этим углом зрения следует рассматривать учения Платона и Аристотеля, Декарта и Локка. Только основательное знакомство с принципами и моделями рационального мышления позволяет анализировать, обобщать, формулировать выводы, находить основную идею, отыскивать аргументы «за» и разбирать аргументы «против». Формирование научного мировоззрения, повышение эрудиции и выполнение других просветительских функций философии по-прежнему актуально.

Чем отличается специалист в какой-либо области частнонаучного знания от философа? Если физик, юрист или филолог способен скорее показать, что и как он делает, то философ в большей степени призван объяснить, почему это делается именно так. Что-то может быть только сказано, а что-то - только показано. Разумеется, хороший физик способен задуматься о том, что и почему он делает, а плохой философ будет излагать свой предмет, не понимая его, но «зная его содержание». Но стремление к заданному результату позволит добиться желаемого.

Не менее важен вопрос о соотношении истории философии и философско-теоретических концепций. История на определенном этапе перерастает в некое историческое сознание и самосознание. Когда исторические сведения, накопленные древними греками в течении нескольких столетий, разрушили многотысячелетнюю убежденность в неизменности обычаев и нравов, возникла потребность в чем-то постоянном. «Первая производная по времени» от изменяющихся нравов вскоре была открыта: философ Сократ провозгласил существование нравственности. Исторический взгляд на нравы заставил рассуждать о добре и зле для того, чтобы совершать поступки. Простое воспроизводство прежнего опыта путем его копирования более не работало. Точно также накопление исторических сведений о реальных процессах научного поиска с неизбежностью опровергло многие схемы и «законы», которым должна была, по замыслу проектировщиков, подчиняться наука в своем развитии. Историческое самосознание науки позволило перевести ее осмысление в рефлективный план, использовать специальные герменевтические методики для понимания смысла происходящего в современной жизни.

Крайне важным элементом освоения критических и аналитических компетенций является работа над оригинальными философскими текстами, в чем учебник также должен сыграть важную методическую роль. Как показала практика, для студентов наиболее трудным является задание сформулировать основную идею статьи или монографии, а также найти и представить аргументы участников научной полемики. Значительно легче пересказать содержание изучаемых текстов на уровне: «в этой главе речь идет об этом», «здесь затрагивается то-то», «автор обращается к теме такой-то», нежели заявить «содержанием статьи является отстаивание такой-то мысли» или «далее автор приводит следующий аргумент».

Долгое время считалось, что искусством аргументации можно овладеть интуитивно или стихийно. Тема «основы теории аргументации» присутствует лишь в курсе формальной логики, которая в обязательном порядке изучается студентами юридических и философских факультетов. Но и там, в лучшем случае, дело сводится к знакомству с общей схемой и решению небольших задач и упражнений. Все остальные навыки аргументации можно получить в школьном курсе геометрии, где доказательство теорем может служить архетипическим примером научной полемики. К сожалению, в действительности этого не происходит. Между тем, именно овладение навыками аргументации должно стать одной из основных целей изучения философии в высшей школе.

Не менее важна и гуманитарная составляющая курса, создающая условие для формирования свободной личности. Отечественная традиция предписывает максимально расширять кругозор и формировать мировоззрение, искать ответы на смысложизненные вопросы. Все это в равной мере присутствует и в данном курсе, ибо любые инновации не смогут лишить философию ее родовых признаков - философ стремится слушать музыку небесных сфер, вопрошать бытие и готовиться к встрече с вечностью. Занимаясь всем этим, он одновременно создает «мир, светящийся смыслом», из которого вырастают затем науки и искусства, политические проекты и экономические инициативы, находит свое выражение религиозное чувство и нравственный императив.

Сегодня впору говорить о новом этапе развития науки, главной чертой которого становится стремительное усиление и качественное преобразование роли истории науки в самых различных аспектах научной жизни.

Философия науки или историко-научная герменевтика, критика и социология науки дают познавательные средства, позволяющие увидеть за теоретическими схемами и концептуальными построениями дотеоретические и практические последовательности действий, возникшие «в другом месте» и «по другому поводу», но эффективно работающие в науке и составляющие содержание научной жизни. Декарт, Локк и даже Кант имели дело скорее с проектом науки, тогда как современные философы способны оценить этот проект с точки зрения его реализации на протяжении нескольких столетий. В результате проектные работы продолжаются, а параллельно происходит всесторонняя оценка того, что сделано.

Вторым ярким примером историзации мышления является европейский Ренессанс. Эпоха Возрождения - это период, когда умами завладели профессиональные филологи (гуманистами в эпоху Ренессанса называли репетиторов-гуманитариев, преподавателей древних языков и переводчиков). Но их опыт реконструкции античности привел к мировоззренческому перевороту, к формированию новой системы ценностей, к рождению современной европейской цивилизации. Гуманизм - это и осознание уникальности человеческой личности, и историзм, и критицизм, и тезис о тождестве внешнего и внутреннего мира, чего не было в античности. За всем этим первый в истории опыт «возрождения», то есть опыт реконструкции мертвой культуры, необходимый для восстановления способности читать и понимать на мертвом языке. Этот опыт был возможен как опыт возрождения, предпринятый в недрах «дочерней» средневековой культуры.

Что отличает филологов-гуманистов от их предшественников? Античная и средневековая герменевтика совершенно иные как по своей онтологии, так и по своей теории знака. Во-первых, и Аристотель, и Августин верят в существовании истинного значения, которое овеществляется средствами классической метафизики. Во-вторых, даже тем, кто подобно Стагириту считает подлинным бытием бытие единичных вещей, еще недоступна онтология уникального. Единичное - не значит уникальное. Оно просто существует актуально и в нем сочетаются случайное и необходимое. Такая онтология характерна и для антично-средневековой метафизики, и для картезиаско-кантианской гносеологии, но основе которой было создано новоевропейское математическое естествознание. Гуманисты фактически провозглашают альтернативную онтологию, согласно которой мир - совокупность уникальных вещей, уникальность которых не может быть редуцирована к универсальным принципам или законам. Им не нужна систематика, они противятся против родо-видовой модели бытия, считая логику лишь технической дисциплиной, развивающей умение рассуждать. Гораздо важнее для гуманистов-гуманитариев было выявление смысла, который не был частным случаем какого-то родового сверхсмысла и постигался не при помощи дедукции. Этот смысл выявлялся через уподобление, по аналогии, метафорически и т.п. Для умения понимать написанное на мертвом языке, понадобилось восстановить культурно-исторический, социокультурный и иные контексты, для воссоздания которых понадобилось восстановить саму смысловую основу текстообразования ушедших эпох.

Критический и исторический взгляд на ушедшие культуры заставил гуманистов опереться на иную онтологию - онтологию уникального. Наряду с иной онтологией и, как следствие этого, гуманисты сформировали иные идеалы научного знания. Высшим идеалом научности всегда считается точность как синоним истинности. Но точность как эффективность совсем не одно и то же, что точность как идентичность. Первая является идеалом естествознания, вторая - гуманитарных наук. Сюда же можно отнести и противопоставление каузального и телеологического объяснения, количественного и качественного способа организации знания. А противопоставление инструментального и коммуникативного вообще идеально вписывается в антитезу естественнонаучного и гуманитарного идеальных типов.

Из-за этого оказалось, что гуманисты не очень хорошо вписываются в историю западной философии. Признать их прямыми предшественниками иррационалистов или экзистенциалистов - значит разрушить одну из «величайших» схем, разделяющих всех философов на классических и неклассических. На самом же деле все развитие таких философских направлений ХХ века как феноменология, герменевтика, постмодернизм, постструктурализм, интерпретативная социология и многих других можно охарактеризовать как возврат к «философствующей филологии». Эта «философствующая филология» может должна рассматриваться как антипод «философствующей геометрии». Когда Гуссерль в своих поздних и неоконченных работах провозгласил в качестве цели дегеометризацию философии и научного метода путем выявления их смысловой основы. Выявлять смысл, понятно, должны филологи. «Если геометрию понимать как смысловой фундамент точной физики, - писал Гуссерль, - то здесь, как и вообще всюду, мы должны соблюдать большую точность. Поэтому для того чтобы выяснить, как строится мысль Галилея, нам нужно будет реконструировать не только те мотивы, которыми он руководствовался сознательно. Не менее поучительно будет осветить и то, что имплицитно содержалось в руководившем им образе математики, хотя и осталось скрыто от него в силу направленности его интереса, ведь в виде скрытой смысловой предпосылки это, естественно, тоже должно было войти в его физику» (1).

Как и воздействие геометрии, влияние конструктивно-технической мысли на научные теории в самых разных областях знания хорошо изучено. По мере развития философии и физики в Новое время мир представляли то как часы, то как паровой двигатель, чтобы предсказывать его гибель или развитие. Геометр может представить, юрист доказать, филолог понять, техник - сконструировать. Они имеют дело с разными вещами. Потому то так важно одним философам представлять мир в виде механизма, другим - в виде текста, третьим - в виде деяния (творения), четвертым - в виде участка земли, который необходимо соразмерить и поделить.

Современное научное мышление, будь то гуманитарные, естественные или технические науки или философия, объединяется вокруг одной общей цели - технологизации и операционализации смысла. Сфера смысла обрела статус пространства манипулирования и экспериментирования благодаря самым разным новациям и интуициям. Такие непохожие направления как феноменология, аналитическая философия, прагматизм, философия науки стремились уйти от омертвевших схем, задающих отношение бытия и сознания, вещей и идей, истины и заблуждения, сущности и явления, чувств и разума, материи и мысли. И все они выбрали сферу смысла как способ привести разнородные сущности к единому знаменателю, как возможность взглянуть со стороны на те теоретические конструкции, которые достались им в наследство от картезианской парадигмы. Парменида можно считать первым из известных нам представителей философии языка. Его ответы на вопросы о происхождении бытия или возможности его исчезновения опираются на обращение к смыслу слова. Его тезис «одно и то же, мыслить и быть» - это закон соответствия слова и его смысла, это программа постижения вещей, основанная на доверии к языку. Доказывать несостворимость и неуничтожимость бытия, его совершенство и неизменность исходя из смысла слова (имени) мог только тот, для кого смысл слова был не менее объективным, чем свойство вещи, именуемое этим словом.

Может быть теперь, когда о смысле решили позаботиться философы, когда смысл превратился в проблему, благодаря такой «заботе» смысл превратится в средство, станет объектом освоения и использования. До сей поры он жил своей жизнью, скрепляя сферу того, что было недоступно человеку, что царствовало над ним, что ограничивало его волю. Теперь же, вслед за исследователями пойдут технологи, которые смогут «взять здесь» и «приспособить там», превратить смысл из цели в средство. До сей поры языковые игры были результатом спонтанно или естественно сложившихся форм жизни. Теперь же можно попробовать задавать новые правила, рождать новые языковые игры, создавать новые формы жизни.

Исследование смысла в ХХ веке проводится с размахом и очень напоминает все предыдущие «рождения рационализма». Вторжение в сферу смысла сегодня - это вторжение в сферу сакрального для его последующего использования. Историческое мышление заменяет метод или, вернее, становится его неотъемлемой частью.

Литература:

1. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. СПб., 2004. С. 41.

Сведения об авторе:

Фамилия: Пржиленский

Имя, отчество: Владимир Игоревич

Год рождения - 1963

Ученая степень: доктор философских наук

Ученое звание: профессор

Город: Ставрополь

Место работы: Ставропольский государственный университет

Должность: - Зав. кафедрой истории и философии науки;

заведующий лабораторией регионального науковедения Межведомственного научно-образовательного Центра Института истории естествознания и техники им. Вавилова РАН и Ставропольского государственного университета

Домашний адрес: 355017, г. Ставрополь, ул. Артема, 7 а. кв. 7.

Тел.: раб. (8 - 8652)322123 дом. (8 - 8652)356771

E-mail: vladprnow@mail.ru