а) Не нужно - адекватное понимание текста сводится к раскрытию того смысла, который вложил в него автор. То есть необходимо выявить авторский смысл в наиболее чистом виде, не допуская каких-либо искажений, добавлений и изменений.

б) Процесс понимания неизбежно связан с приданием дополнительного смысла тому, что пытаются понять. Следовательно, понимать текст, как его понимал автор, недостаточно - понимание не сводится к простому воспроизведению авторского смысла, а включает критическую его оценку, сохраняет позитивное, обогащает его смыслом современных реалий и органически связано со смыслом авторской позиции.

Объяснение - выявление сущности изучаемого предмета, подведение его под закон с выявлением причин и условий, источников его развития и механизмов их действия. Объяснение обычно тесно связано с описанием и составляет основу для научного предвидения. Поэтому в самом общем виде объяснением можно назвать подведение конкретного факта или явления под некоторое обобщение (закон и причину прежде всего). Раскрывая сущность объекта, объяснение также способствует уточнению и развитию знаний, которые используются в качестве основания объяснения. Таким образом, решение объяснительных задач - важнейший стимул развития научного знания и его концептуального аппарата.

Дедуктивно-номологическая модель научного объяснения подводит объясняемое явление под определенный закон - в этом состоит его особенность. В данной модели объяснение сводится к дедукции явлений из законов. В качестве законов в этой модели рассматриваются не только причинные, но и функциональные, структурные и другие виды регулярных и необходимых отношений. Дедуктивно-номологическая модель объяснения описывает лишь конечный результат, а не реальный процесс объяснения в науке, который всегда связан с весьма трудоемким исследованием и творческим поиском.

В области гуманитарных, социальных наук используется так называемое рациональное объяснение. Его суть заключается в том, что при объяснении поступка некоторой исторической личности исследователь старается вскрыть те мотивы, которыми руководствовался действующий субъект, и показать, что в свете этих мотивов поступок был рациональным (разумным).

Гораздо большую сферу охватывает телеологическое объяснение. Оно указывает не на рациональность действия, а просто на его стремление, на цель, которую преследует индивид, осуществляющий действие, на намерения участников исторических событий.

Вывод: понимание и объяснение тесно связаны. Однако надо иметь в виду, что понимание не сводится к объяснению, т.е. подведению изучаемого явления под закон и причину, т.к. - особенно в социальном познании - невозможно отвлечься от конкретных личностей, их деятельности, от их мыслей и чувств, целей и желаний и т.п. Кроме того, понимание нельзя противопоставлять объяснению, а тем более отрывать друг от друга эти две исследовательские процедуры, которые дополняют друг друга и действуют в любой области человеческого познания. Кроме того, эти две процедуры, по-видимому, взаимосвязаны и особым образом опираются друг на друга... Объяснение на одном уровне часто подготавливает почву для интерпретации фактов на более высоком уровне. Однако в социальном познании предпочтение отдается понимающим методикам, обусловленным прежде всего спецификой его предмета, в естествознании - объясняющим.

40. Теория познания и социология знания

В связи с кризисом развития феноменологии в поздний период творчества Гуссерль намечает проект социологии познания. Т.о., опыт феноменологической философии свидетельствует о том, что реформирование традиционной гносеологии должно в себя включать не только включение в арсенал рациональности нетрадиционных характеристик, но и объединение гносеологических и социологических концептуальных схем.

Социология знания позволяет не только включить эволюцию научной рациональности в контекст развития общества, т.е. выстроить социальную историю науки, она значима и для анализа традиционных эпистемологических проблем. В частности применение методологического и категориального аппарата социологии знания позволяет предложить позитивные пути решения дилеммы между объективизмом и релятивизмом в исследовании научной рациональности. Открытие культурной и исторической обусловленности науки, происшедшее в середине ХХ века поставило перед философией сложную задачу. Необходимо было найти возможность совмещения социокультурной релятивности научного знания с идеей его объективности. Позитивное решение этой задачи требует переосмысления традиционной эпистемологической проблематики с учётом новых идей, выработанных социологией науки и философской антропологией.

Социология знания включает познание в культурный контекст, что означает его рассмотрение в единстве с деятельностью. Прежняя теория познания была, прежде всего, теорией научного познания, поэтому область вненаучного выпадала из её внимания. Сегодня преодоление подобной неполноты осуществляется в исследованиях различных типов знания (магии, религии и т.д.) и переосмыслении природы заблуждений, которые понимаются не как отклонения, а как выражение противоречивости знания.

Становится понятным и то, что иррациональные элементы необходимы для самого процесса научного познания. Ещё Фейерабенд отмечал, что новые идеи в науке выживают потому, что предрассудок, страсть, гордость, ошибки, простое тупоумие, короче, все элементы, характеризующие контекст открытия, противостояли разуму, и потому, что всем этим иррациональным элементам позволено было идти своим путём. В постнеклассической науке необходимость включения нерациональных моментов в научное познание возрастает.

41. Генезис и эволюция понятие реальности: формирование картезианской парадигмы

Средневековый спор об универсалиях (что первично: вещь или идея, направления: номинализм, реализм и т.п. бред) утратил свою актуальность. Это было связано с тем, что понятие вещи оказалось вытесненным другим понятием - понятием реальности. Переход от “res” (вещи) к “realitas” (реальность) самым радикальным образом повлиял на все без исключеня стороны философии, став своеобразным водоразделом между интеллектуальными эпохами.

Главное отличие мира, состоящего из вещей, от реальности в том, что последняя есть нечто целостное, некий континуум, в котором вещи являются лишь его фрагментами, помещёнными в геометризированное пространство. Декарт, Галилей и др. понимают физические явления в той мере, в какой они не имеют внутреннего, они как бы вывернуты вне себя и полностью определяются прилегающим к ним пространством информации, которое содержится в том, что Ньютон так неудачно назвал абсолютным пространством и временем. Такое преобразование понятия вещи понадобилось философам для преодоления опиравшейся на Аристотеля схоластической метафизики с её скрытими качествами и сущностями. Декарт, Ньютон, Лейбниц и др. полагали, что в телах нет ничего, кроме движения, числа и фигуры и что пространство задаёт образ и структуру реальности. Им казалось, что это равнозначная (просто более удобная) замена понятий.

Расплатой за эту подмену явился вопрос об источнике человеческих знаний и представлений о реальности - спор рационалистов и сенсуалистов. Центр их спора - уже не вещь, а реальность. Только Кант полность не отказывается от понятия вещи и вводит для её отличия термин «вещь в себе» - феномен, а не фрагмент реальности. Позиция Канта - эмпирический реализм - стремление сохранить вещи и не отторгнуть понятие реальности. Кант делает очевидным подлинный онтологический статус реальности, подчёркивая её рукотворный характер. Человеческий разум конструирует реальность благодаря синтезирующему взаимодействию рассудка и ощущений.

Появляется Новоевропейский реализм и идеализм, и понятие идеи сменило средневековое понятие имени, унаследовав не только функцию последнего, но и значительную долю его содержания.

К числу трудностей, возникших благодаря введению понятия «реальность», необходимо отнести и то, что реальность способна удваиваться (на феноменальную и ноуменальную).

Все эти трудности были обусловлены также отсутствием определения реальности. Необходимость уточнения смысла понятия понял Гегель и дал ему историко-генетическое определение: философское мышление, переходя от рассмотрения вещей к рассмотрению духа (т.е. самого себя) первоначально приписывает ему те же свойства, что и вещи. Затем сознание осуществляет переход к иному рассмотрению реальности - рассмотрению через собственную активность. Т.е. реальность для Гегеля - феномен, порождённый сознанием. (Это определение оказалось после несостоятельным.)

После многих неудач познания реальности распространяется формула: реальность принадлежит последним вещам, которые не нуждаются в доказательстве. Тогда проблема реальности смещается в область эпистемологии. Гегель, Шопенгауэр, Конт отказываются от проблемы реального и идеального. Лишь неокантинианство (Г. Коген) возрождают актуальность проблемы реальности. Для определения привлекается понятие бесконечно малой величины - некого первоэлемента, не содержащего характерных особенностей реального и идеального. Это попытка привести качественно разные феномены к одному знаменателю. На понятие реальности заменяются понятия существования, бытия и действительности, как избыточно зависимые от ощущений и опыта. Теперь реальность стала состоять из бесконечно малых величин, когда у Канта она была непрерывной (реальность «внутри ощущения»).

Т.о. неокантианцы сделали убрали эмпирическую интерпретацию реальности, что являлось важным шагом на пути чисто логического обоснования науки. Раньше: реальность есть, а наука - лишь метод её исследования. Теперь реалным стал сам метод, а субстанция (реальность) - лишь полезная метафора.

Такое понимание реальности оказалось чрезвычайно продуктивным в формировании онтологических схем как для естествознания, так и для социально-гуманитарных наук. А философия целиком трансформируется в гносеологию и методолгию науки.

42. Возрождение философского реализма и его значение для философии науки

Почти одновременно с неокантианством появился неореализм (Ф. Брентано) - теория суждения, основывающаяся на отказе от «радикального сомнения» и скепсиса Декарта. Подвергается критике психологизм, а главным источником заблуждений провозглашаются естественные языки, как современные, так и древние из-за их представлений о суждении. Брентано: присутствие предмета в мысли (суждении) способно быть аргументом в споре о его реальности. Нет никакого смысла в картезианском или кантианском скепсисе (У Канта заблуждение - при переходе от восприятия к суждениям.). Поэтому лишь сами вещи, «напрямую» данные нашему сознанию обладают подлинной реальностью.

Основоположник прагматизма и семиотики Ч. Пирс возрождает схоластический номинализм и реализм и объявляетс себя реалистом. Он обосновывает реальность научных законов: закон не может быть просто результатом обобщения ибо он ещё и предсказывает будущее. Это предвосхищение не содержится непосредственно в опыте. Поэтому необходимо принятие онтологических допущений, одним из которых и является средневековый реализм (что-то существует «над понятиями», понятия - не просто слова). Реальность по Пирсу - макрообъект, описываемый средствами его семиотики (знаками).

(Тут же можно упомянуть Когена из прошлого вопроса - на любителя.)

В конце XIX века англичанин Мур выступает с критикой субъективного идеализма: если я что-то ощущаю, то оно существует. Следовательно, существует весь мир.

В первой половине ХХ века в Германии возникает 2 реалистических учения: критическая онтология Гартмана (реальность несомненно существует и из 4-х слоёв: неорганический, жизненный, душевный и духовный, но она не познаваема) и фундаментальная онтология Хайдеггера (этот такого намутил, что в двух словах не скажешь).

Американцы Х.Патнем и Дж. Барроу называют традиционный реализм метафизическим: рациональность, независивость, возможность математического описания, возможность только одного истинного описания и т.д. Их альтернатива - лингвистический анализ (см. след. вопрос), а старый реализм - на свалку истории.

43. Лингвистический поворот и проблема реальности

Основоположники аналитической философии Рассел и Витгенштейн сделали стержнем нового взгляда на мир «лингвистический поворот» - перевод философских проблем в сферу языка и решение их на основе анализа языковых средств и выражений. Анализировать - значит переводить высказывание в лучшее словесное выражение, значение которого выступает именами чувственных данностей. Особое значение придаётся новой логике, способной рассматривать и решать значительно большее число проблем мышления и языка.

Рассел: мир состоит из атомарных факторов, каждый из которых описывается исчерпывающим образом с помощью атомарного высказываения. Не существует молекулярных фактов, а молекулярные высказывания получаются из атомарных при помощи «и», «или», «не», ... А традиционные философские проблемы не имеют смысла.

Витгенштейн (а также Шлик и Карнап): философия - не теория мира или человека, а особый вид деятельности, направленный на уточнение смысла предложений в случаях, когда их смысл недостаточно очевиден. Роль философского анализа - исследование логико-лингвистических и методологических проблем науки.

(Ещё много похожих философов, но все про одно и то же. Самое главное и новое - эти двое).

44. Понятие реальности в частнонаучной онтологии

Проблема реалности рассматривалась и самими учёными (не только философами), особенно физиками (т.к. они самые продвинутые в плане математики).

Предельно остро проблема реалности была поставлена Эйнштейном в полемике с копенганенской школой. Он выделяет эволюцию реальности: ньютоновская. После создания теоретической электродинамики реальность - непрерывные, не поддающиеся механическому объяснению поля, описываемые дифурами в частных производных. Эйнштейн убеждён, что реальность носит модельный характер, т.е. при описании физической реальности физик моделирует внешний мир с помощью специфических средств математики. Эйнштейн против наделения чего бы то ни было (например, объектов с корпускулярными и волновыми свойствами) онтологическим статусом. Многие учёные приняли эту позицию - «реальность есть математическая модель».

Однако этот путь оказался несостоятелен. У основателя синергетики Пригожина (физическая химия) возникло затруднение: хаотическое движение частиц приводит к образованию структур, что заставило его вдаваться в рассуждения философского характера (были и другие затруднения). Тут математика может лишь показать «как», но не «почему» это происходит. Вводятся понятия физической (бесконечный внешне и внутренне, в пространстве и во времени природный мир, описываемый на особом языке) и объективной реальности.

В других науках также развиваются различные концепции. Например, нефизическая форма пространства и времени Вернадского - биосфера (и это уже всё известно).

Существуют всякие биологические, исторические реалности - для биологов и гуманитариев.

45. Теоретическое и повседневное в основаниях научного знания

(Это бред, но ничего лучше не нашёл, оставляем...)

Особого рассмотрения заслуживает вопрос о структуре научного знания. В ней необходимо выделить три уровня: эмпирический, теоретический, философских оснований.
    На эмпирическом уровне научного знания в результате непосредственного контакта с реальностью ученые получают знания об определенных событиях, выявляют свойства интересующих их объектов или процессов, фиксируют отношения, устанавливают эмпирические закономерности.
    Для выяснения специфики теоретического познания важно подчеркнуть, что теория строится с явной направленностью на объяснение объективной реальности, но описывает непосредственно она не окружающую действительность, а идеальные объекты, которые в отличие от реальных объектов характеризуются не бесконечным, а вполне определенным числом свойств. Например, такие идеальные объекты, как материальные точки, с которыми имеет дело механика, обладают очень небольшим числом свойств, а именно, массой и возможностью находиться в пространстве и времени. Идеальный объект строится так, что он полностью интеллектуально контролируется.
    Теоретический уровень научного знания расчленяется на две части: фундаментальные теории, в которых ученый имеет дело с наиболее абстрактными идеальными объектами, и теории, описывающие конкретную область реальности на базе фундаментальных теорий.
    Сила теории состоит в том, что она может развиваться как бы сама по себе, без прямого контакта с действительностью. Поскольку в теории мы имеем дело с интеллектуально контролируемым объектом, то теоретический объект можно, в принципе, описать как угодно детально и получить как угодно далекие следствия из исходных представлений. Если исходные абстракции верны, то и следствия из них будут верны.
    Кроме эмпирического и теоретического в структуре научного знания можно выделить еще один уровень, содержащий общие представления о действительности и процессе познания - уровень философских предпосылок, философских оснований.

Например, известная дискуссия Бора и Эйнштейна по проблемам квантовой механики по сути велась именно на уровне философских оснований науки, поскольку обсуждалось, как соотнести аппарат квантовой механики с окружающим нас миром. Эйнштейн считал, что вероятностный характер предсказаний в квантовой механике обусловлен тем, что квантовая механика неполна, поскольку действительность полностью детерминистична. А Бор считал, что квантовая механика полна и отражает принципиально неустранимую вероятность, характерную для микромира.

Определенные идеи философского характера вплетены в ткань научного знания, воплощены в теориях. Теория из аппарата описания и предсказания эмпирических данных превращается в знания тогда, когда все ее понятия получают онтологическую и гносеологическую интерпретацию. Иногда философские основания науки ярко проявляются и становятся предметом острых дискуссий (например, в квантовой механике, теории относительности, теории эволюции, генетике и т.д.).

В то же время в науке существует много теорий, которые не вызывают споров по поводу их философских оснований, поскольку они базируются на философских представлениях, близких к общепринятым.

Необходимо отметить, что не только теоретическое, но и эмпирическое знание связано с определенными философскими представлениями.

На эмпирическом уровне знания существует определенная совокупность общих представлений о мире (о причинности, устойчивости событий и т.д.). Эти представления воспринимаются как очевидные и не выступают предметом специальных исследований. Тем не менее, они существуют, и рано или поздно меняются и на эмпирическом уровне.
    Эмпирический и теоретический уровни научного знания органически связаны между собой. Теоретический уровень существует не сам по себе, а опирается на данные эмпирического уровня. Но существенно то, что и эмпирическое знание неотрывно от теоретических представлений; оно обязательно погружено в определенный теоретический контекст.
    Осознание этого в методологии науки обострило вопрос о том, как же эмпирическое знание может быть критерием истинности теории? Дело в том, что несмотря на теоретическую нагруженность, эмпирический уровень является более устойчивым, более прочным, чем теоретический. Это происходит потому, что эмпирический уровень знания погружается в такие теоретические представления, которые являются непроблематизируемыми. Эмпирией проверяется более высокий уровень теоретических построений, чем тот, что содержится в ней самой. Если бы было иначе, то получался бы логический круг, и тогда эмпирия ничего не проверяла бы в теории. Поскольку эмпирией проверяются теории другого уровня, постольку эксперимент выступает как критерий истинности теории.
    При анализе структуры научного знания важно выяснить, какие теории входят в состав современной науки. А именно, входят ли в состав, например, современной физики такие теории, которые генетически связаны с современными концепциями, но созданы в прошлом? Так, механические явления сейчас описываются на базе квантовой механики. Входит ли в структуру современного физического знания классическая механика? Такие вопросы очень важны при анализе концепций современного естествознания.
    Ответить на них можно исходя из представлений о том, что научная теория дает нам определенный срез действительности, но ни одна система абстракции не может охватить всего богатства действительности. Разные системы абстракции рассекают действительность в разных плоскостях. Это относится и к теориям, которые генетически связаны с современными концепциями, но созданы в прошлом. Их системы абстракций определенным образом соотносятся друг с другом, но не перекрывают друг друга. Так, по мнению В.Гейзенберга, в современной физике существует по крайней мере четыре фундаментальных замкнутых непротиворечивых теории: классическая механика, термодинамика, электродинамика, квантовая механика.
    В истории науки наблюдается тенденция свести все естественнонаучное знание к единой теории, редуцировать к небольшому числу исходных фундаментальных принципов. В современной методологии науки осознана принципиальная нереализуемость такого сведения. Она связана с тем, что любая научная теория принципиально ограничена в своем интенсивном и экстенсивном развитии. Научная теория - это система определенных абстракций, при помощи которых раскрывается субординация существенных и несущественных в определенном отношении свойств действительности. В науке обязательно должны содержаться различные системы абстракций, которые не только нередуцируемы друг к другу, но рассекают действительность в разных плоскостях. Это относится и ко всему естествознанию, и к отдельным наукам - физике, химии, биологии и т.д. - которые нередуцируемы к одной теории. Одна теория не может охватить все многообразие способов познания, стилей мышления, существующих в современной науке.

46. Объективность, субъективность и интерсубъективность

Классическая теория: мир обладает фундаментаьными свойствами и качествами, а исследователь, вооружённый строгой научной методологией, открывает и обосновывает всю эту фундаментальность.

Постпозитивисты и социологи знания ставят классику под сомнение: любое эмпирическое исследование уже теоретически обуловлено, т.е. заранее приблизительно известен результат. Меняется модель научного поиска: не поиск причин явлений, а идентификация значений феноменов познания.

Для социальной теории это означает новый тип связи между объектами теоретического рассмотрения. Это причинно-следственное соотнесение мотива и действия. Лозунг: «Искать мотивы поступков». Для этого два пути: 1) возврат к проблеме смысла; 2)сравнене мышления с языком, а способы объяснения и предсказания социальных феноменов должны напоминать приёмы оперирования с языковыми единицами, т.е. с текстами.

Ориентацию на выявление значения социального действия нельзя отожествлять с провозглашением идеалов субъективизма в социальной теории. Речь по-прежнему идёт не о произвольных значениях поступков. Однако, феноменологи далеки от наивной веры в возможность объективной теоретической конструкции. Социальные значения по своей природе и не объективны, и не субъективны. Они интерсубъективны, т.е. одинаковы для всех членов сообщества. Но это не означает их какого-то существования за пределами человеческих сознаний.

Отменяется дедуктивный алгоритм построения теорий. Социальные теории должны строиться не «сверху», а «снизу», как перечень значений, которые люди придают всем возможным ситуациям взаимодействия со структурой социального мира.

47. Реальность как продукт социокультурного освоения мира

Неокантианцы и Дильтей, Шпенглер и Вебер рассматривают культуру как некое целое, содержащее в себе методологический ключ к разгадке тайн всех её частей, в том числе и науки. Всё это самым роковым образом сказывается на на классическом идеале науки - он разрушается.

Одна из характеристический черт классической науки - обязательность неких оснований, позволяющих легитимировать знания, получаемые в ходе научного исследования. Во второй половине ХХ века на роль нового основания науки начинает всё более уверенно претендовать культурология. Наступление культурологического разума ведётся по разным направлениям: фитлософский иррационализм, социальная антропология, методологический анархизм и т.д. Заменяется рациональная реконструкция эпистемологии казуальной.

Например, классическая интерпретация открытия Ньютона: перечень проблем, разрешению которых должна была способствовать рассматриваемая теория, её эффективность, роль в развитии науки и т.д.

Казуалисты:

1) Интернализм: осознанное или неосознанное усвоение Ньютоном философских интуиций Платона радикально повлияло на характеристические черты ньютоновской механики.

2) Экстернализм (много всего): связь с развитием технологии и промышленности в Англии; гомосексуальность Ньютона повлияла на характер механической картины мира; отличие теории Ньютона от Гилилея и Декарта изз-за того, что Англия - островное государство и т.д.

Насколько удачным окажется проект культурологического разума - покажет время. Но уже сейчас ясно, что его применение открывает совершенно новые возможности в теоретическом описании социальной реальности. Именно культура, как бы она не определялась, оказывается уникальным объяснительным механизмом человеческого поступка. Особые условия для этого создаёт веберовский принцип отнесения к ценности.

В современной социальной теории культура нередко определяется как совокупность убеждений, ценностей и средств их выражения, общих для всех членов данного общества. Она необходима для упорядочевания человеческого опыта и регулирования поведения. По сути, она и составляет то, что мы привыкли называть социальной реальностью.

48. Философские основания научного метода

В основе понятия метода лежит различение формы и содержания мышления. Каждая вещь может быть аналитически разделена на материю и форму (кувшин как форма и глина). Мысленно разделяя эти нераздельные вещи человек может создавать науку о свойствах материи - физику и науку о пространственных формах - геометрию.

При формировании западной рационалистической философии по аналогии с вещами подобному разделению подверглись и нематериальные предметы: мысли, поступки. Напрмер, мышление при всё многообразии содержания всегда опирается на небольшое количество форм и законов, изучением которых занимается логика. Логика изучает формы, законы и средства правильного мышления, т.е. идеальную модель мышления, направленного на максимально адекватное воспроизведение действительности - истину. Мышление приводит к истине при соблюдении двух условий: а) истинность мысли по содержанию; б) логическая правильность рассждения. Именно второе условие является предметом изучения логики.

Научный метод включает в себя процедуры организации знания, процедуры согласования знания, процедуры получения знания и т.п. Однако любой метод - это прежде всего формальная часть познания, соединяющаяся с содержанием лишь в реальном процессе познания. Современный научный метод опирается на ряд прнципов:

1) теоретико-познавательный принцип истинности и объективности;

2) формально-логические принципы обоснованности, однозначности, непротеворечивости и полноты описания;

3) эмпирические принципы соответствия фактам, верифицируемости и фальсифицируемости;

4) прагматические принципы объясниттельной силы и технологической эффективности.

Выполнение данных принципов возможно лишь пр соблюдении определённой дисциплины мышления, обеспечить которую призван научный метод или совокупность методов.

Дедуктовно-аксиоматический метод позволил впервые систематизировать знания. Его идея состоит в том, что из небольшого числа универсальных и очевидных истин (аксиом) по правилам дедуктивного вывода может быть выведено всё остальное знание (геометрия Евклида).

Опытно-экспериментальный метод сформировался в Новое время усилиями Бэкона, Галилея, Ньютона и других основоположников современного естествознания. В его основе лежит согласование теоретических построений с эмпирическими фактами посредством наблюдения и эксперимента. Основа метода - индукция.

Сейчас основанием науки пытается стать культурология: на передний план выходят проблемы социокультурной обусловленности научного познания, анализ взаимодействия науки с другими феноменами человеческой культуры, исследование познавательных процедур в связи с исторически меняющимися ценностями и мировоззренческими ориентациями.

Поэтому нужен новый механизм, который бы на методологическом уровне обеспечил взаимодействие философии и науки.

49. Натуралистическая и антинатуралистическая исследовательские программы

50. Методологическая схема и научная действительность

Сегодня совершенно очевидно, что мышление исследователя, вопрекивсем чаяниям Декарта и его последователей, так и не уподобилось механическому процессу. Не следует забывать о том, что учёный стремится не к методологической стерильности, а кполучению нового результата. Научный метод, каким бы замечательным он не казался, всегда есть не цель, а лишь средство в научном поиске. Столь же утопическим выглядит стремление найти какие-то методологические универсалии на все случаи жизни.

Всё это ещё раз возвращает нас к проблеме конституирования научного метода как такового. Мало констатировать тот факт, что метод постоянно изменяется в процессе развития науки. Необходимо понять внутреннюю логику взаимосвязи оснований методологии с научной динамикой.

Велико влияние неявных онтологических допущений на характер и направленность научного поиска, которые зачастую приводят к некритичному принятию какой-либо одной онтологии. Для преодоления этой проблемы необходимо все допущения делать прозрачными, что позволит учёным критиковать их, выбирать между ними.

Например, спор между Томом (теория катастроф) и Пригожиным (теория диссипативных структур) обернулся спором двух методологических программ: Платона и Аристотеля. Предметом спора служит вопрос о природе реальности. Том декларирует свой платонизм, т.е. убеждение, что в основе реальности лежат простые математческие сущности. И их познание является познанием мира. Это сверхредукционизм - рано или поздно уйдёт выынужденное многообразие современной методологии. Все методы объединятся в один универсальный.

Пригожин выдвигает другие онтологические аргументы: в окружающем нас мире протекают необратимые процессы, специфику которых способны адекватно представлять лишь статистические описания.

Итак, генеральное значение для нас имеют утверждения относительно природы, образа и структуры реальности. Существуют две методологические программы, к которым в принципе могут быть сведены все остальные теоретические конструкции, связывающие онтологию и методологию. Эти программы концептуально различаются в вопросе об исходном образе мира: «Мир как единое целое» и «Мир как совокупность уникальных вещей и событий».

Ж.Делез пытается помирить эти теории с помощью онтологического генезиса и приходит к выводу, что индивидуальное неотделимо от мира.

Модернизм: отделяет природу и история-культура-общество-человек. Второе - надстройка над первым, т.е. природа - примитивный фундамент.

Постмодернизм: мир не таков как у модернистов, а человек так организовал свои представления о мире по каким-то внерациональным соображениям.

51. Знания и интересы: эмансипативный интерес разума

Одним из наиболее существенных исследований, способствовавших становлению неклассической парадигмы, является работа Ю.Хабермаса «Знания и интересы».Он сознательно акцентирует своё внимание не на новых возможностях познания, открывшихся благодаря лингвистическому повороту или принципу дополнительности описаний. В центре его внимания само понятие теории в контексте проблемы рациональности. Основа - некоторые идеи Гуссерля в критической традиции Канта.

Никакое знание не возникает просто так. В его основе всегда лежат интересы, тесно переплетающиеся со знанием и в совокупности образующие жизненный мир. Интересы человеческого рода с самого начала связаны с определёнными средствами социальной организации: трудом, языком и гоподством.

Наука - поиск знания, расширяющего технический контроль над природой (как у Пирса). Второй тип знания - интерпретации, которые дают возможность ориентировать действия в рамках общих традиций (историческая герменевтика Дильтея). Третий вид знания - анализы, освобождающие сознание от зависимости гипостазированных им сил. Иначе говоря, помимо технического интереса в господстве над окружающей средой и практического интереса во взаимопонимании между людьми существует третий интерес, помогающий человеку компенсировать неизбежные издержки, которые возникают при проведении в жизнь первых двух. Это эмансипативный интерес. Смысл и специфика данного интереса Хабермас раскрывает через понятие «интерес разума» (немецкая классическая философия) - знание как чистое знание, существующие ради самого себя.

Т.о. роль науки может выполнять только критическая теория. Её главная особенность - методическая саморефлексия. Единственный пример такой науки - фрейдовский психоанализ.

52. Взаимодействие оснований науки и опыта как начальный этап становления новой дисциплины.

В процессе порождения научных знаний можно выделить следующие проблемные ситуации:

- интерпретация первоначальных данных;

- формирование первичных теоретических схем и законов;

- становление развитой теории.

В первых 2-х случаях большую роль в динамике знания имеет НКМ, при этом она по-разному взаимодействует с фактами на этапе становления научной дисциплины и в дальнейшем ее развитии.

В первом случае любая дисциплина начинается с накопления фактов. В этих условиях НКМ задает направление исследования и обеспечивает интерпретацию опытных данных. При этом НКМ сама испытывает влияние новых фактов. Если они противоречат ее фундаментальным принципам, то возникает необходимость ее изменения. Во втором случае (развитие теории), нередки случаи появления аномалий, т.е. фактов, необъяснимых с точки зрения всех существующих теорий. Именно КМ позволяет интерпретировать факты и указывает на путь дальнейшего исследования.

При построении теоретических законов играет важную роль выдвижение гипотезы. С одной стороны, выдвижение гипотез носит творческий характер и зависит от мыслительных способностей ученого, а с другой, существуют общие алгоритмы их выдвижения, определяющиеся стилем мышления, научными традициями. При создании гипотетической модели можно задействовать объекты из других областей знания.

53. Формирование первичных теоретических моделей и законов.

В философской и методологической литературе последних десятилетий все чаще предметом исследования становятся фундаментальные идеи, понятия и представления, образующие относительно устойчивые основания, на которых развиваются конкретные эмпирические знания и объясняющие их теории.

Выявление и анализ этих оснований предполагает рассмотрение научных знаний как целостной развивающейся системы. В западной философии такое видение науки начало формироваться сравнительно недавно, в основном в постпозитивистский период ее истории. Что же касается этапа, на котором доминировали представления о на-уке, развитые в рамках позитивистской философии, то их наиболее ярким выражением была так называемая стандартная концепция структуры и роста знания1. В вей в качестве единицы анализа выступала отдельно взятая теория и ее взаимоотношение с опытом. Научное знание представало как набор теорий и эмпирических знаний, рассматриваемых в качестве базиса, на котором развиваются теории. Однако постепенно выяснялось, что эмпирический базис теории не является чистой, теоретически нейтральной эмпирией, что не данные наблюдения, а Факты представляют собой тот эмпирический базис, на который опираются теории. А факты теоретически нагружены, поскольку в их формировании принимают участие другие теории. И тогда проблема взаимодействия отдельной теории с ее эмпирическим базисом предстает и как проблема соотношения этой теории с другими, ранее сложившимися теориями, образующими состав теоретических знаний определенной научной дисциплины.

Несколько с другой стороны эта проблема взаимосвязи теорий выявилась при исследовании их динамики. Выяснилось, что рост теоретического знания осуществляется не просто как обобщение опытных фактов, но как использование в этом процессе теоретических понятий и структур, развитых в предшествующих теориях и применяемых при обобщении опыта. Тем самым теории соответствующей науки представали как некоторая динамичная сеть, целостная система, взаимодействующая с эмпирическими фактами. Системное воздействие знаний научной дисциплины ставило проблему системообразующих факторов, определяющих целостность соответствующей системы знаний. Так стала вырисовываться проблема оснований науки, благодаря которым организуются в системную целостность разнообразные знания научной дисциплины на каждом этапе ее исторического развития.

Наконец, рассмотрение роста знания в его исторической динамике обнаружило особые состояния, связанные с переломными эпохами развития науки, когда происходит радикальная трансформация наиболее фундаментальных ее понятий и представлений. Эти состояния получили название научных революций, и их можно рассматривать как перестройку оснований науки.

Таким образом, расширение поля методологической проблематики в постпозитивистской философии науки выдвинуло в качестве реальной методологической проблемы анализ оснований науки.

Эти основания и их отдельные компоненты были зафиксированы и описаны в терминах: “парадигма” (Т.Кун), “ядро исследовательской программы” (И.Лакатос), “идеалы естественного порядка” (С.Тулмин), “основные тематы науки” (Дж.Холтон), “исследовательская традиция” (Л.Лаудан).

В процессе дискуссий между сторонниками различных концепций остро встала проблема дифференцированного анализа оснований науки. Показательными в этом отношении могут служить дискуссии вокруг ключевого в концепции Куна понятия “парадигма”. Его крайнюю многозначность и расплывчатость отмечали многочисленные оппоненты Куна.

Под влиянием критики Кун попытался проанализировать структуру парадигмы. Он выделил следующие компоненты: “символические обобщения” (математические формулировки законов), образцы решения конкретных задач, “метафизические части парадигмы” и ценности (ценностные установки науки)2. Это был шаг вперед по сравнению с первым вариантом концепции, однако на этом этапе структура оснований науки осталась непроясненной. Во-первых, не показано, в каких связях находятся выделенные компоненты парадигмы, а значит, строго говоря, не выявлена ее структура. Во-вторых, в парадигму, согласно Куну, включены как компоненты, относящиеся к глубинным основаниям научного поиска, так и формы знания, которые вырастают на этих основаниях. Например, в состав “символических обобщений” входят математические формулировки частных законов науки (типа формул, выражающих закон Джоуля-Ленца, закон механического колебания и т.п.). Но тогда получается, что открытие любого нового частного закона должно означать изменение парадигмы, т.е. научную революцию. Тем самым стирается различие между “нормальной наукой” (эволюционным этапом роста знаний) и научной революцией. В-третьих, выделяя такие компоненты науки, как “метафизические части парадигмы” и ценности. Кун фиксирует их “остенсивно”, через описание соответствующих примеров. Из приведенных Куном примеров видно, что “метафизические части парадигмы” понимаются им то как философские идеи, то как принципы конкретно-научного характера (типа принципа близкодействия в физике или принципа эволюции в биологии). Что же касается ценностей, то их характеристика Куном также выглядит лишь первым и весьма приблизительным наброском. По существу, здесь имеются в виду идеалы науки, причем взятые в весьма ограниченном диапазоне - как идеалы объяснения, предсказания и применения знаний.

В принципе можно сказать, что даже в самых продвинутых исследованиях оснований науки, к каким можно отнести работы Т.Куна, западная философия науки недостаточно аналитична. Она пока не установила каковы главные компоненты оснований науки и их связи. Не прояснены в достаточной мере и связи между основаниями науки и опирающимися на них теориями и эмпирическими знаниями. А это значит, что проблема структуры оснований, их места в системе знания и их функций в его развитии требует дальнейшего, более глубокого обсуждения.

В сложившейся и развитой системе дисциплинарного научного знания основания науки обнаруживаются, во-первых, при анализе системных связей между теориями различной степени общности и их отношения к различным формам эмпирических знаний в рамках некоторой дисциплины (физики, химии, биологии и т.д.), во-вторых, при исследовании междисциплинарных отношений и взаимодействий различных наук.

В качестве важнейших компонентов, образующих основания науки, можно выделить: 1) научную картину мира; 2) идеалы и нормы научного познания; 3) философские основания науки.

Перечисленные компоненты выражают общие представления о специфике предмета научного исследования, об особенностях познавательной деятельности, осваивающей тот или иной тип объектов, и о характере связей науки с культурой соответствующей исторической эпохи.

54. Классический вариант формирования развитой теории.

В науке классического периода развитые теории создавались путем последовательного обобщения и синтеза частных теоретических схем и законов.

Таким путем были построены фундаментальные теории классической физики - ньютоновская механика, термодинамика, электродинамика. Основные особенности этого процесса можно проследить на примере истории максвелловской электродинамики.

Создавая теорию электромагнитного поля Максвелл опирался на предшествующие знания об электричестве и магнетизме, которые были представлены теоретическими моделями и законами, выражавшими существенные характеристики отдельных аспектов электромасштабных взаимодействий (теоретические модели и законы Кулона, Ампера, Фарадея, Био и Савара и т.д.).

По отношению к основаниям будущей теории электромагнитного поля это были частные теоретические схемы и частные теоретические законы.

Исходную программу теоретического синтеза задавали принятые исследователем идеалы познания и картина мира, которая определяла постановку задач и выбор средств их решения.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9